Но закон, управлявший мечтами каждого года, собирал вокруг них воспоминания о женщине, которую я знал тогда, и все относящееся, например, к герцогине де Германт времен моего детства, силой притяжения было сгущено вокруг Комбре, а все относящееся к герцогине де Германт, пригласившей меня на обед, вокруг совершенно отличного чувства; много было герцогинь де Германт, как, начиная с дамы в розовом, много было мадам Сван, разделенных бесцветным эфиром лет, и у меня не получалось перескочить с одной из них — к другой, потому что для этого потребовалось бы покинуть одну планету и переправиться на другую, через эфир. Не только разделенные, но и отличные друг от друга, украшенные мечтаниями разных лет, как особой флорой, немыслимой на другой планете; до такой степени отличной, что решив уже, что я не пойду обедать ни к г-же де Форшвиль, ни к г-же де Германт, я не мог и вообразить себе (если бы я подобное представил, то оказался бы в другом мире), — хотя некто осведомленный во мне утверждал об этом с авторитетом ученого, говорившего, что млечный путь возник от дробления одной звезды, — что первая не отличалась от г-жи де Германт, ведущей свое происхождение от Женевьевы Брабантской, а вторая от дамы в розовом.

Благодаря искусству вместо одного мира мы видим множество, и сколько было самобытных художников, столько в нашем распоряжении миров, разнящихся между собой еще сильней, чем миры, летящие по вселенной, и много веков спустя после того, как затух источник, откуда они изошли, будь то Рембрандт или Вермеер, они еще светят нам своими неповторимыми лучами.

Впрочем, то, что мы занимаем беспрерывно расползающееся по Времени место, чувствуют все, и эта всеобщность могла меня только обрадовать, ибо мне предстояло истолковать истину, о которой догадывается весь свет.

Марсель Пруст, Обретённое время

Теперь, когда не за горами экспедиция на Венеру и спутники Юпитера и можно будет узнать о возможности существования иной жизни мы можем замереть на несколько десятков лет в надежде узнать ответы на вопросы, способные коренным образом перевернуть представления о распространённости форм жизни во вселенной. Что если окажется, что и на Венере и на спутниках Юпитера процветает жизнь и даже в недрах Марса? Какую ответственность мы будем нести за возможные угрозы, которые можем её причинить? Этот вопрос можно было бы рассматривать в контексте ограничения влияния человечества и на Землю, но в первую очередь его нужно рассмотреть уже сегодня, поскольку именно в призме возможных миров для переселения кроется что-то абсурдистское в дискурсе и мифологии послесовременности.

Новые горизонты

Кто не мечтал полететь к далёким звёздам? Когда мы смотрим на ночное небо, да и на дневное тоже, мы думаем о них, сочиняем стихи, восхваляющие их красоту, безмерное спокойствие и умиротворённость. Мы боимся лишь одного как и миллион лет назад — что придёт злой демон и скроет блеск. Мы хотим лишь одного — чтобы звёзды с небес «спустились» на землю — выпали метеоритным дождём как мы теперь знаем. Или может быть пуститься в полёт, чтобы приблизиться к их непостижимой загадочности.

Но в этой поэтической концепции, к сожалению, не оказывается никаких логических связей, кроме поэзии, поскольку метеориты — это далеко не те звёзды, что светят (можно лишь тешить себя мыслью, что они созданы из одного вещества), затмения с это далеко не повреждение или перерождение, это просто постановка преграды в световом потоке, которая ставится практически всё время, только правда не в нашу сторону, а в сторону других точек окружающего Землю и Солнце пространства. Зато затмения превратились в удобный метод поиска землеподобых планет около других звёзд, о чём собственно, мы и порассуждаем на данной странице. А прежде обратимся ненадолго к связи послесовременности (постмодерна) и древности.

Время послесовременности подытоживает бег по направлению к небу на фоне внутреннего устремления к упакованности в чёрный квадрат экрана. И эта противоикона (против_о_икона) прогресса развенчивает сама себя по мере того, как линия вверх сменятся стремительным падением в тартарары. Мифологема здравого смысла приближается вновь и вновь к грани абсурда по мере переплетения шифрования и сфокусированности на космических телах, названных по иронии судьбы в честь римских и греческих божеств. Для современности обозначенная крайность космических пространств представлялась подобной новому материку эпохи географических открытий — то есть была в первую очередь материальным воплощением бытия в виде физических законов механического и реактивного движения — понятным и одновременно неизведанным. Но уже тогда просвечивало и другое измерение, которое мы находим, например, у Марселя Пруста в приведённом выше фрагменте — это измерение можно считать либо романтической волной предыдущих поколений, но можно считать и вполне укоренённым ростком послесовременнизма.

Так или иначе послесовременность сама по себе требует устремлённости к небу как крайности стремления разорвать иллюзорность плёнки бытия, которая в сущности разверзается здесь-вот бытием подобно тому как там-бытие прошлого было представлено в доисторическом сознании шкурами, растянутыми по небу подобно барабану шамана. Мы и сегодня продолжаем называть нашу галактику Млечным путём, уподобляя её тем самым разлитому из утробы матери молоку, но ещё не знаем, куда ведёт нас новый виток эволюции и не догадываясь, наша ли она на самом деле, то есть в действительности как там бытии. И само сущее перестаёт быть везде-сущим как только сознание выходит за пределы космогонического переворота и оно сохраняется во внутри-вот-сущем, не требующем уже скорости света, но уже возможно её преодолевшем в инкапсуляции сознания через передачу информационного потока по оптоволокну нулевого измерения.

Доведённое до новой крайности представление о космосе мы также вполне отчётливо можем наблюдать в новых мифологемах, таких как легенды о плоской земле, споры о том, как погиб первый космонавт, удалось ли человеку достичь ближайшего естественного спутника, существуют ли рядом с нами пришельцы или путешественники во времени. По большому счёту все эти мифологемы укоренены в пласте художественной и популярной литературы, а также и в эмпирических переживаниях, таких как информация о наблюдениях марсианских каналов в XIX столетии, и отчасти могут быть вполне значимыми для послесовременнизма (постмодернизма). Но здесь важно именно незаметное преобразование художественных образов и научных наблюдений в мифологемы, поскольку само это преобразование вскрывает сущность системных и структурных образований послесовременности. Именно таким средством внутреннего наблюдения и представляются сама деятельность вокруг, внутри и около космического пространства: наблюдая за звёздами мы как и у Иммануила Канта в противопоставлении звёздного неба и морального закона вновь можем лучше всего рассмотреть самих себя.

Начало

Историю можно было бы начать вокруг интересных наблюдений о том, что звёзды различаются существенно по времени своей жизни и звезда спектрального класса G по имени «Солнце» в этом отношении имеет не слишком далёкие перспективы. С точки зрения выживания цивилизации в практически необозримом будущем разумным действительно является стремление к перемещению в пространстве к тем звёздам, которые «проживут» дольше, а значат позволят существовать цивилизации в более-менее привычном виде, счастливо обитая на поверхности зелёных планет и спутников, а может и самих светил или оболочек (сфер) вокруг светил. В этом отношении план по освоению солнечной системы выглядит как своего рода трамплин, который позволит двинуться дальше на почве опробованных технологий. Конечно будет забавно, если на поверхности Марса, Венеры и спутников планет-гигантов в действительности обнаружится жизнь (или следы её прошлого существования), чему появились некоторые свидетельства в 2021 году по крайней мере в отношении Марса (на основе данных с марсохода Марс-2020 (известного как «Настойчивость» от англ. «Perseverance») о следах органики и Марсианской научной лаборатории (известной как «Любопыство» от англ. «Curiosity») об источнике метана (один из которых к слову оказался в нескольких десятках километров от марсохода)) и Венеры (наблюдался газ фосфин, устойчивая концентрация которого может быть обусловлена жизнедеятельностью бактерий, и вышла статья про опыт обработки материалов советских станций). Но пока материальных или достаточно реалистичных киноматериальных свидетельств не доставлено на Землю, то остаётся только тешить собственное самолюбие, глядя на подозрительные числа «58», обнаруживаемые там и тут археологами космоснимков. Археология — наука интересная, особенно археология знания, но её методы конечно нужно воспринимать скептически, особенно если это «археология снимков», полученных в неземных условиях и требующих специальной обработки. Тем не менее обработку данных о далёких планетах можно также назвать археологией снимков, поскольку сигнал приходит к нам со значительной задержкой, а в вдобавок по этим снимкам составляют предположения о внешнем и внутреннем устройстве планет на основе экстраполяции доступного цивилизации на сегодня набора знаний.

Исследования

Открытие мелькающих напротив далёких светил планет (или точнее экзопланет как называются все планеты за пределами солнечной системы) кажутся подобными обнаружению огней на соседнем материке, которые могут говорить о наличии городов, храмов или просто о возникновении лесных пожаров. Принципиальная сущность метода довольно проста и механистична: раз планеты обращаются вокруг звёзд, то рано или поздно они могут проходить через поток света, несущийся от той или иной звезды до наблюдателя и это перекрытие и ослабление потока можно обнаружить и даже установить относительные размеры планеты и звезды. По сути то же самое мы привыкли наблюдать при солнечном затмении, поэтому сам механизм связывает настоящее (послесовременность) с мифологемами доисторического. Интересно, что как раньше природа затмений оставалась загадкой и мифом для масс, так и теперь рассказ о методах обнаружения можно скорее найти в научно-популярных изданиях, чем в общественно доступных СМИ. Последние скорее рассказывают о том, что некоторая планета была обнаружена и она допустим в 1,5 раза больше Земли. Может быть также приписано (или неявно имеется в виду), что такая планета может быть обиталищем жизни или является возможным местом для заселения. Относительно классификации плане всем более-менее известно, что планеты с весом на порядок больше земной массы обычно следует рассматривать как газовые или иные планеты-гиганты и на них жизнь обнаружить вряд ли получится по крайней мере более сложную, чем бактериальную (хотя если они находятся в обитаемой зоне, то жизнь вполне может процветать на спутниках, если им удастся избежать судьбы Ио).

Прежде чем перейти к рассмотрению представлений и мифологем обратимся к имеющимся фактам, которые расположились на страницах энциклопедий и научных сборников (хотя нельзя исключить проникновение мифологем и сюда, но оно судя по обозримой сетевой вселенной не слишком значительно). На сегодня открыто уже почти 5000 экзопланет согласно одном из основных каталогов, собирающих о них данные: http://exoplanet.eu/catalog/. Если мы рассмотрим график соотношения масс и периода обращения, то станет ясно, что планет, похожих на Землю пока обнаружено немного. Всего обнаружено менее 200 планет с массами менее 6 Земных из них подавляющее большинство имеет короткий период обращения, поскольку находится близко к звезде:

Рисунок 1. Выдержка из графика для экзопланет, сопоставимых по массе с землёй. Источник http://exoplanet.eu/, условия распространения CC BY 4.0 International.

Перед дальнейшим рассказом коротко поясним принятую сегодня терминологию. Обитаемой зоной (областью) называется промежуток орбит планет какой-либо звезды, в котором могут быть обеспечены совместимые с условиями развития и поддержания жизни температуры (в первую очередь предполагается наличие воды в жидком состоянии). Планеты земной группы строго говоря - это четыре твердотельных планеты от Меркурия до Марса в Солнечной системе, обладающие металлическим (в основном железным) ядром и силикатной мантией. Но данное понятие часто распространяют на экзопланеты предположительно твердотельные и располагающиеся ближе чем возможные планеты-гиганты (при подобном планетообразовании имевшему место в солнечной системе). Естественно, что пока мы не можем говорить с определённостью о химическом составе, поэтому любая обнаруженная экзопланета сопоставимых с землёй размеров может быть и глыбой льда и пыли. Также существует класс (экзо)планет сверхземли (суперземли), в который попадают возможные кандидаты на планеты земной группы, но которые значительно крупнее земли, однако сохраняют надежду на то, что они не являются газовыми или ледяными гигантами. Как видно из графика выше, то именно такие планеты с приемлемыми периодами обращения пока удаётся в основном обнаруживать (ну то есть в по крайней мере эти случаи не единичны, а исчисляются уже несколькими).

Что касается методов обнаружения, то представление о них и их возможностях крайне важно для понимания того, почему человечеству удалось обнаружить пока не слишком радужную равномерно окрашенную картину. Помимо упомянутого метода выявления прохождения одного тела над другим (транзитного) наибольший вклад внесли метод лучевых скоростей и гравитационное линзирование. Непосредственное наблюдение также имело место, но оно пока остаётся экзотическим методом и даже если оно перешагнёт за пределы экзотичности, то вероятно что его уделом в ближайшие десятилетия останется открытие газовых гигантов. Что касается метода прохождения, то очевидно, что его эффективность определяется как удачей (включают ли плоскости вращения планет Землю), так и близостью планет к светилу (чем ближе планета, тем заметнее факт её появления на фоне звезды). Шансы получается не слишком высоки, зато некоторый процент планет, близко расположенных к звёздам таким образом найти возможно.

Наиболее распространённым методом остаётся метод лучевых (радиальных) скоростей или доплеровская спекроскопия, состоящий в наблюдении изменения спектра звезды, происходящего за счёт раскачивания звезды благодаря обращению вокруг общего центра масс со своими планетами. Перспективы этого метода также весьма туманны, поскольку с имеющимися инструментами можно определять либо сверхземли, расположенные очень близко к звёздам, либо гиганты.

Наконец, наверное самый интересный метод, который правда также всецело связан с удачей, это метод гравитационного микролинзирования. Для него требуется, чтобы между землянами как наблюдателями и некоторым истоником света была расположена гравитационная линза, то есть другая достаточно массивная звезда. В этом случае планеты звезды-линзы можно определить по изменению параметров линзирования: «если у звезды-линзы есть планеты, то появляется асимметричная кривая блеска, и, возможно, отсутствие ахроматичности». Самое важное и интересное, что этот метод чувствителен к планетам с относительно малой массой, то есть с земной массой. Хоть этим методом открыто на порядки меньше планет, но они уже есть. Существует ещё спефический для пульсаров метод и метод наблюдения измерения скорости звёзд, но обитаемые планеты около пульсаров это скорее нонсенс, а для непосредственного измерения скорости звёзд пока не запущено инструментов.

Нужно сказать, что ситуацию обещает переломить недавно запущенный Джеймс Уэбб (телескоп), нацеленный на получение непосредственных изображений экзопланет, хотя и от него мы вероятнее получим виды газовых гигантов, поэтому его миссия и диапазон исследуемых  масс для общественных масс скорее покрыты покровом тайны. Но кто знает, возможно ему удастся расширить применение микролинзироавния.

Соответственно на основе имеющихся данных можно было бы прийти к заключению об отсутствии на сегодняшний день и на ближайшее будущее свидетельств существования большого числа планет земной группы в обитаемой области. Конечно, есть некоторое число сверхземель и небольшое число приближенных к земле планет, но исходя из основной научной линии о том, что для развития жизни в сложные формы нужно совпадение множества факторов, можно считать шансы обнаружить в найденных кандидатах дальнейшие признаки жизни весьма призрачными. Конечно, если вдруг не окажется, что вопреки научному скепсису жизнь существует и на Венере и на Марсе и близ Юпитера. В таком случае и далёкие экзопланеты резко повысят свои шансы на обитаемость вполне сложными биологическими формами. Но пока эти предположения можно считать спекуляцией по крайней мере до 2030-х годов, когда возможно земляне получат возможность изучить грунт Венеры, Марса и его спутников. Поэтому возникает вопрос, откуда же появился значительный энтузиазм и интерес к обнаружению планет, поискам жизни, который вылился в частности в стремление и соревнование за организацию космических путешествий для масс? Можно конечно утверждать, что такой интерес получил распространение уже с позапрошлого века или ещё раньше из попыток понять кто же такие лунатики, но чаяния тех времён были скорее пассивной направленности — исходили из возможности появления пришельцев оттуда. Теперь же такое там-бытие сменилось активным вот-бытием, которое из существования на земле выводит существование всего обозримого во вселенной и не случайно завораживающе выглядит факт обнаружения экзопланеты (M51-ULS-1 b) в другой галактике и представления планет в фильмах, играх и воображении художников. Дополняет абсурдность происходящего то, что обнаружения планет в действительности строятся по принципу кандидатов и подтверждённых кандидатов и даже при приобретении статуса официального кандидата планеты могут внезапно закрыться (как произошло с Альфа Центавра B b) как в известном советском мультике —  но всё это только лучше подчёркивает мифологизацию происходящего, .как и неадекватность средств СМИ для распространения соответствующих новостей.

Космическая иллюзия

Рассматриваемая цепочка крайностей при ближайшем рассмотрении имеет стандартную структуру возникновения мифологемы как и многие рыночные товары. Вначале возникает некоторый интерес, связанный с некоторой научно-фантастической мифологемой, подобной вопросу о существовании жизни. Затем эта мифологема обрастает историями и выдумками, что в итоге создаёт почву и среду как для производных мифологем, так и для фетишизации в виде товаров и услуг. Космический туризм становится новой вывеской, за которой скрывается стремление к поиску внеземной жизни. Возможно даже космические путешественники именно за этим и летят в космос: чтобы своими глазами и с помощью своего опыта ответить для себя на мифические вопросы о существовании внеземного разума или по крайней мере наглядно рассмотреть легенду о плоской земле.

Существование не терпит сущности, поэтому планетарная система Трапписта (TRAPPIST-1, также известная как 2MASS J23062928-0502285 или EPIC 246199087) примечательна именно размышлениями и домыслами об иных мирах. Действительно при всей ограниченности доступных средств удалось обнаружить систему сразу из 7 планет с массами в основном приближенными к земной, причём 4 из них в обитаемой области. Действительно, периоды обращения планет и расстояния до звезды незначительны, но всё дело в том, что излучение звезды (красного карлика спектрального класса M8 V) намного слабее солнечного, что помещает даже весьма недалёкие планеты в обитаемую область. Вдобавок известно, что красные карлики на порядок более долгоживущие чем жёлтые (такие как Солнце), а значит шансы на развитие жизни в долгосрочной перспективе на них больше. Такая удача по-видимому и породила крассочные представления о возможной колыбели братьев, сестёр и других друзей по разуму, либо ей способствовала необходимость поиска новых источников финансирования для будущих проектов. В любом случае скептики могли отметить, что из-за близости планет к звезде они скорее всего вссегда повёрнуты одной стороной к светилу, что не только делает условия на них заведомо экстремальными (одна сторона горячая - другая холодная), но и может означать отсутствие магнитного поля. Учитывая это поток частиц от звезды превратит поверхность подобных планет в пустыню. Если конечно это поверхность, потому что расчёты плотности 4 планет показали, что они напоминают воду. А наиболее плотные планеты расположились ближе всего к звезде, правда первые 2 из них слишком близко и вне области обитаемости,поэтому вся надежна остаётся за 3 планетой TRAPPIST-1 d. Однако учитыва близость к звезде атмосферы может не оказаться у всех 7 планет, либо она может сохраниться только у самых отдалённых (которым потребуется сильный парниковый эффект чтобы не напоминать глыбы льда). Видимо уточнения данных по данной системе нужно ждать от Джеймса Уэбба, поскольку и более удалённые планеты здесь при наличии парникового эффекта могут попасть в обитаемую область.

Рисунок 2. Проксима Центавра b в представлении художника. ESO/M. Kornmesser - https://www.eso.org/public/images/ann16056a/ Условия CC BY 4.0.

Итак, человечеству несказанно повезло отыскать с помощью метода прохождения в 39,5 световых годах от Земли систему из 7 планет, часть из которых может оказаться земного типа. Были обнаружены и другие подобные планеты: Kepler-186 f методом прохождения и Проксима Центавра b методом лучевых скоростей. Это говорит не столько об удаче, сколько о том, что в ближайшем будущем человечество сможет совершить в основном подобные же открытия — то есть наблюдения за системами красных карликов. Если у них удастся зафиксировать следы атмосферы - то это будет определённым достижением и позволит всем мечтателям устремиться в своих мыслях к этим неизведанным мирам. Если же нет — то человечеству предстоит узнать суровую правду о наличии жизни под поверхностью Марса или в атмосфере Венеры. На настоящее время сложно сказать каковы шансы на положительный исход этих наблюдений, объективные факты оставляют небольшую вероятность обнаружения жизни на ближайших к нам планетах, так и атмосферы у ближайших к красным карликам планет. По крайней мере наличие красных карликов и планет около них позволяет говорить о возможности их преобразования и заселения в некотором обозримом будущем если и не нахождение на них жизни. Что же — не так романтично, но вполне в духе эволюции. Что же касается человечества, то вместо увлечения мифологемами оно должно в первую очередь думать о том как не разрушить жизнь, которую оно ещё не сумело обнаружить, а равно как сохранить биологическое разнообразие на Земле. Правда по-видимому разорвать связь мифологем как внешнего окружения любопытства будет не так просто, но разве у нас  есть другой шанс?

Рисунок 3. Проксима Центавра, снимок телескопа Хаббл, ЕКА, условия CC BY 4.0

Бытие вселенной и жизни

Можно разделить обозримую (и осмысляемую) действительность на человеческую, естественную и внечеловеческую как это произошло с общепринятым научным познанием. В том числе и плоды этого разделения мы наблюдаем в искажённом восприятии через плёнку послесовременности. Именно она вобрала в себя эту безмножественную и безразличную сущность познания как происходящего и исследуемого. Именно наблюдения с помощью множеств средств, объединённых институциональным единством, стали основой для формирования представлений о всемогуществе человека как венца творения или богоподобной сущности. Но именно устремления и недосмотры человечества явнее всего просвечивают через данность экзистирующего вот-бытия, накладываемое на общее бытие. Как с помощью проблемы обыденной классификации человечество пытается снова и снова решить общую проблему классификации жизни, так и наложение бытия человека на космос и вселенную ведёт по ложному пути иерархизации сознания. Чтобы избавиться от иллюзии как космогонической отстранённости, так и шаризованной (глобализованной) монокультуры быта, достаточно по крайней мере стереть только что проведённую линию между Вселенной и Человеком. Проводя это онтологическое различие следует усматривать множественные связи их взаимодействия, либо включать человека внутрь вселенной. можно поступить и наоборот в рамках идеализма и построения морального закона. Но проведение линии или универсализм структуры будут означать отказ от онтологической или экзистенцианалистской претензии на всеобщность. Вместо разделяющей линии поэтому мы проведём соединительную линию подобную незримой черте орбиты, по которой движется спутник или космический корабль. С одной стороны расположились вселенские и физико-математические вопросы, а с другой — человеческая любознательность, изобретательность и бесстрашие. И проведение этой линии призвано объединять эти миры, а не разделять происходящее на области бытия. Даже говоря с позиций коренного построительства о личном непрерывном построении картины мира мы ещё не всегда переходим за пределы картины. Всё же вот бытие всего человечества выступает по-прежнему сторонним наблюдателем по отношению к бытию вселенной в принципе и эту тонкую грань различия мы должны прежде всего сохранить.

Не случайно различение бытие и сущего проходит по линии присутствия[Манекин, 2010]. Такой линией для онтологии вселенной можно считать космическое пространство. Дело в том, что человеческое существование ограничивается в первую очередь пределами Земли как когда-то ограничивалось родовым лесом и полем, ближневосточным городом, средневековой деревней, империей по берегам Средиземного моря. Новое понятие земли укоренено во всемирной шаризации (глобализации), когда сущность человека и онтология его вот-бытия определена возможностью существования как жизни в любой точке планеты. Конкретным воплощением этой онтологии является система определения местоположения (позиционирования) и система передачи данных, действующая на всей планете. В этом отношении интересны подобные системы, которые стремятся раздвинуть границы присутствия до марсианской местности и даже за пределы солнечной системы в виде летящих анализаторов-передатчиков (а любое наблюдение как присутствие в то же время есть и изменение, по крайней мере на более фундаментальном уровне бытия). Но подобное присутствие в виде исследовательских механизмов отчасти не является присутствием собственно человека , способного к ощущению вот-бытия, а отчасти может быть названо неполноценным присутствием, если научное присутствие и признать первостепенным бытием. Здесь проходит тонкая грань, которая в принципе может распространять присутствие на исследованную область: если человек посмотрел в телескоп на Луну или в туманность Андромеды — то тем самым он уже поприсутствовал там. Но в силу пространственно-временных ограничений это присутствие ещё в некотором смысле не вернулось обратно, а поэтому оно не является присутствием вот (здесь), то есть в текущем пространстве-времени (и в этом смысле сама экзистенция может быть понята как промежуток между действием и ответной реакцией пространства-времени). В любом случае подобное присутствие, а может быть и присутствие квантовых связей остаётся спекулятивным до момента воспроизведения явления сознания, то есть до момента рождения нового интеллекта, созданного человеком. Ошибочно было бы называть его искусственным, поскольку в таком случае будет произведено ложное смещение по линии системы и механизмы — человек. До сих пор человек действительно создавал системы, которые зависимы от его участия, но было бы неправильно при рождении чего-то обособленного присваивать себе это как искусственное. Также беспочвенно называть изменённое растение искусственным только потому, что были внесены некоторые изменения или считать изменённого человека искусственным только потому, что часть его систем была заменена на металлические или лабораторное выращенные клетки. Здесь важно провести эту границу между человеческим вот-бытием и бытием в принципе поскольку она в настоящее время по-видимому затёрта и размыта, Часто так происходит, поскольку человек считает всё происходящее своим домом и формально признаёт именно вот-бытие единственным бытием. Задача философии в этом отношении открыть и хранить иное бытие. А наша задача сейчас - установить не стало ли основной причиной интереса к исследованию космоса именно ложная трактовка вот-бытия?

Иногда одни проявления бытия заменяют другие. Часто это бывает вполне естественным. Когда человек увлекается какой-нибудь книгой, оперой, путешествием, научной областью или другим человеком. Независим от того, называем ли мы этот процесс вовлечения вовлечением или воображением или чем-то более высоким с точки зрения онтологии, выраженной через язык, важно отметить и обозначить, что при этом значимы становятся отдельные слова и выражения, обозначающие некоторую область бытия. Безусловно это влекущее сущее своей обозначенностью замещает зазор в бытии, но не становится ему эквивалентным. Но что касается нашего предмета, то в случае с вселенной замещения похоже не происходит вовсе. Конечно, можно представлять себе воображаемые миры других планет и галактик, строить космические империи — но при этом не произойдёт собственно расширения человеческого земного вот-бытия за пределы атмосферы. Человек мечтает о распространении себя как на область жизни, так и на область вселенной именно когда смотрит на всё через плёнку послесовременности. Как только плёнка падёт пропадёт и это беспочвенное желание, будучи заменено новым энтузиазмом и жаждой открытий. Но они в новых условиях должны быть в высшей мере осторожны и последовательны. Уже много раз религиозные источники, художественные произведения, литература и кино предупреждали о будущем апокалипсисе, марсианских войнах и распространении вирусов. Сейчас цивилизация сражается с множеством заболеваний и стремится прийти к лучшему пониманию. Но организация этого процесса пока далека от гармонии даже между странами, смыслами и языками. Организм человечества борется сам с собой и связывает сам себя с помощью своих 200 рук и ног, а между тем уже протянул руки к небу в надежде на спасение. Космос настолько велик и независим от человека, что по крайней мере на ближайшее время этот способ воображения скорее приходится рассматривать как мусорный и ложный путь. До приближения к скорости света или её преодоления учения о космических империях бессмысленны, поскольку невозможно обеспечить управление в обозримые сроки. Если же человек с текущими политическими и общественными структурами получит возможность преодоления скорости света — то это будет катастрофой как для него, так и для возможных миров и жизни, которая в них существует. Но наблюдения следует продолжать, поскольку именно через них можно наилучшим образом приблизиться к преобразованию понимания бытия, переозначить вот-бытие и сущность человека как такового от просвета бытия до его бесконечного присутствия. Абстракция определяет то самое ничто, что обнаруживается за пределами сущего баз данных и статей об экзопланетах. В противоположность ей человек хочет продолжать существовать и осуществлять сущее как зрительный иллюстративный образ и тем самым продлевать свой существование всё в рамках той же глянцевой плёнки, тогда как ему следовало бы давно перейти за её пределы по крайней мере в своём воображении и окунуться в мир случайности и вероятности. И также в наблюдении за жизнью можно продолжать представлять себе животных и самих homo sapiens как образ разной формы и цвета, а можно в первую очередь обратиться к клеткам и различию набора оснований ДНК, а затем наконец и красоте дерева нейронных связей и его наполнения. И только после этого человечество как образ может вернуться по-видимому к себе как образу и к образам других миров. Почему бы в конечном счёте не преодолеть то a priori брошенное состояние человечества и со временем начать переживать сущность вселенной, которая ранее для послесовременности была ограничена «тем обстоятельством, что Человек a priori пребывает в состоянии метафизической «брошенности» в ситуацию конечного присутствия в «Мире»»[Манекин, 2010]. Один из путей к преодолению брошенности — поиск других брошенностей, но всё ведь зависит от того, пути который лежит между ними, а не столько от наличия на том конце иной брошенности.

Продолжение следует

Что же касается ближайших планов, то базу на Луне действительно можно считать некоторой новой страницей для цивилизации, особенно если человечество сможет разместиться в обозримом будущем на её поверхности, оставив саму землю в качестве некоторого подобия музея, который если ни не прекратил развитие, то разрешил парадокс словосочетания «устойчивого развития» (ну то есть почти того же, что и перманентная революция). Иным сценарием можно считать рокировку: сохранение людей на Земле при её значительном преобразовании под нужды всё расширяющейся цивилизации при превращении Луны в некоторый ковчег (недостатком этого решения можно считать, что жизнь животных изменится в условиях изменившейся гравитации и следовательно нельзя гарантировать поддержание видового разнообразия; правда можно рассматривать и более сложный вариант этого решения — поиск чуть более отдалённых небесных тел, на которых можно обеспечить сохранение доисторической (первозданной) жизни и природы, а может даже моделировать разные этапы развития (в конце концов почему бы не предположить для сторонников внеземных цивилизаций, что сама наша планета — своего рода музей, правда странным выглядит длительность её построения, с другой стороны для существ, получивших возможность вечного существования срок 500 миллионов лет не выглядит слишком значительным, ведь если мы можем представить жизнь в 200 лет как не слишком долгую, то жизнь в 500 миллионов лет «всего лишь» в несколько миллионов раз больше — конечно это означает необходимость забытия или выгрузки старых воспоминаний, либо возможность подключения к внешней базе воспоминаний)).

Упомянутые источники