Сегодня новости как на подбор можно сказать не просто отрицательны, а зашкаливающе бесчеловечны.

В одном городе гос.заказчик остался недоволен асфальтом, за что был побит стулом с рассечением лица, а в другом не столь крупном рабочего, занятого подготовкой теплотрассы, застрелили сразу. Ещё где-то дальше в глубинке подростки осквернили 80 захоронений. Не знаю, какой смысл остаётся после таких новостей ходить по этим дорогам, воздвигать новые памятники или просто поворачивать вентиль, зная, что почти за каждым шагом в городе стоят чьи-то злодеяния. Посещая современные колизеи уже не отделаться от мысли, что при их строительстве погибли люди, как в принципе и от факта, что почти все «памятники» архитектуры, как и транспортные «артерии» построены на костях (совсем современные дороги могут конечно пытаться избежать этой участи, но кто сказал, что они чисты в переносном смысле и к тому же они пересекают старые дороги, которые как раз и могли быть последними путями или местом прохождения духов). Даже отдых в других странах становится затруднён, ведь всегда есть риск столкнуться с сотрудниками таможни, которые вырвали ногти россиянкам, заподозрив их в проведении съемки с телефона, как это произошло в аэропорте Антальи, а после неудачной попытки вырвать из рук телефоны поместивших их под арест, под которым они находя ... Читать дальше »

Неоткрытость общества может быть похожа не неоткрытость озера. Иногда приходится быть откровенным с ним больше, чем с самим собой. Ведь с другой стороны мы знаем общественные и природные тайны порой лучше, чем личные. Всё потому, что научные и рыночные инструменты считается нормальным допускать до массовости, тогда как личное приобретает некоторый невидимый ореол защиты, по крайней мере до тех пор, пока он не оказывается сброшенным утечкой, подделкой или чёрным рынком. По крайней мере мы теперь знаем, что озёра теряют устойчивость тем сильнее, чем плотнее люди застраивают и заселяют берега. И в самом этом процессе для людей сохраняется какая-то тайна, поскольку им кажется, что вот оно то самое единение с природой, когда построенный именитым архитектором особняк расположен в живописном месте, так что природная и человеческая эстетика здесь могут приблизиться к пересечению той самой границы, которую мы бы могли назвать со-бытием. Но нельзя заблуждаться сильнее! Архитектор может конечно же выразить своё понимание единения, даже чувства и подготовить людей к рассмотрению коллективных потребностей, но он не сделает человека наблюдающими границу и способным её преодолеть, он в конце концов не сделает человека человеком без субъектности, поскольку особняк только укрепит его в чувстве собственной безопасности. По эту сторону дискурса выстраивается местная неразграниченность вымышленного умиротворения, но вокруг рыночная власть т ... Читать дальше »

Заключительные положения начатого рассмотрения историцизма и неоткрытого общества будут помещены здесь.

Человечество стоит перед важными решениями, возможно самыми важными, но до сих пор люди не смогли определиться, могут ли они быть ответственными за некоторые решения как целое, или же они продолжают находиться в «собственной» скорлупе, обозначаемой как собственность. И это не случайно, поскольку западная наука во второй половине XX в. утверждала (например в лице Гэри Беккера) о том, что почти все человеческие решения могут быть представлены как капитал именно исходя из их товарной природы. Например, рождение ребёнка следует рассматривать прежде всего как получение некоторого товара на семейной фабрике, причём ключевыми его параметрами для индивидов-предпринимателей должны быть получаемая прибыль как разница доходов и расходов от владения соответствующим товаром. Конечно, человеческая прибыль имеет свою специфику, но для её оценки предполагается опираться на те же денежные потоки, распределённые во времени с присвоенными им некоторыми значениями вероятности.

Соответствующие соображения до некоторой степени объясняют происходящие статистические изменения в рождаемости (неуклонное снижение плодовитости («фертильности») женщин), но только если принять в качестве допущения то, что люди по мере роста благосостояния становятся всё более э ... Читать дальше »

Неоткрытое общество общества или его друзья партнёры

Возможно вторая Британская империя в виде финансовых атоллов не слишком усердно боролась с покровительственным капитализмом, но в конце концов это был всего лишь один из множества «*измов», которые мы можем переименовать в «ение». Окапиталивание как и раскапиталивание проходят всегда по одной и той же ризоме ненаправленного изъятия бездушных тел из давно умерших субъектов. И что внутри у них у всех — это не вопрос маниакальной наклонности наблюдающих за рекламодателями-шизофрениками непотребителей (в силу уже самой непотребности всего происходящего), это вопрос множественности, которая под напором сетей переходит к всё большей индивидуалистичности монологических бесед (несмотря на то, что все аналитики в один голос находят в сетях ответ на потребность именно коллективного общения, но она как всегда упрощается до общения с ботами и иными алгоритмическими структурами).

И тогда задумывалось, что приторный облик диетического батончика с нугой без сахара насмехается растягивающейся карамелью над самой прихотью человеческого дискурса, также как безудержность велосипедного либерализма с его стоячей греблей: каждому субъекту по одной квартире, по двум колёсам и по 10 парам беговой обуви. Бежать — значит здесь не думать, а не_думать. Не думать о том, что планета не столь обширна как человеческая мысль и само расползание масляных ... Читать дальше »

Мы рассмотрели некоторые вопросы внешнего выражения послеповеденчества, и если осмотрели внутренности, то скорее снаружи, но остались без внимания вопросы собственно внутреннего действования в условиях отрицания самой субъектности. Внутренность теперь можно представить как образ произведений искусства, которые исторгает ставшая мозгом кисть, перо. В эти моменты исчезает само прошлое разделение элементов и окружающего, но из дидактических соображений мы всё же остановимся на том, что находится по эту сторону авторства, коль скоро авторы продолжают считать себя таковыми и как ни странно ещё не отказались от любой привязки обозначения себя и некоего творческого действования или действия.

По мере перехода массовой культуры, основанной на переключении передач к основанной на рекомендациях и алгоритмов лица людей утрачивают значение, но сохраняет ли его дискурс? Раньше в особых местах силы выхода дискурса на поверхность (таких как управленческий крик, смех, ненормативная лексика при возникновении боли, на поле боя) можно было улавливать соответствующее напряжение, можно было почувствовать выразительность и искренность людей, веривших в свою непогрешимость и в непогрешимость системы (или структуры, вообще это интересный вопрос — чего именно, видимо для каждого поколения и человека он понимался по своему, ... Читать дальше »

Мы продолжаем повиноваться неявному императиву поведенчества, когда совершаем новый шаг в наших мыслях, задумываясь о том что мы не можем судить других людей и должны оценивать их поведение. И само право, отношения, которые регулирует государство во многом представляет собой поведенческую модель, основанную на имеющихся мыслительных структурах, от которых не так просто избавиться и будет ещё сложнее избавиться, если структуры превратятся в информационные структуры и структуры данных. Правда сама мусорность и небезопасность подобных структур способна в конечном итоге обесценить любой дискурс и привести к стихийным общественным переворотам. Но мы всё ещё продолжаем задумываться, можно ли будет обойтись без существенных потрясений и воплотить протест против информатизации через саму обыденную жизнь, которая правда при этом должна перестать быть как поведением, так и повседневностью.

Хотя для кого-то любая общественная структура может показаться и никогда не существовавший по крайней мере со времен постструктурализма, впрочем и самого послеструктурализма могло и не быть, если мы рассмотрим как поведение, так и деятельность именно коллективных сущностей, а не индивидуальных субъектов. Но и изменённое поведенчество не может претендовать на определённую значимость, даже если как в необихевиоризме с ним сопоставляется некоторое мыслительное ... Читать дальше »

Если когда-то был возможен дискурс без структуры, то теперь задача состоит в достижении структуры без дискурса. Эта же структура вне дискурса становится свободной и от собственно структуры. То, что она остаётся «структурой» — это скорее дань удобству обозначения. Мы обозначаем структурой всё имеющее скелет, так же как город всё ещё имеет сеть дорог, пусть и многоуровневую, тогда как основная часть жизни переносится всё дальше от центральных областей как физически, так и информационно (хотя бы потому, что они размещаются в распределённых хранилищах данных).

Если каждая мифологема является синтагмой из новой парадигмы мышления псевдокласса яппи, то это не значит, что мифологема не является чем-то иным на других уровнях абстракции. Отключение её от дискурса позволяет сформировать неструктурную целостность, которая бы была оторвана от любого идеологического фундирования как идеальный образ информационный среды должен быть оторван от попыток привязать личное мышление от точек доступа к сети и от самого текстуального дискурса с любым его содержанием, в первую очередь прагматическим. Сама структура языка подлежит отрицанию, если не удалению, поскольку культурное разнообразие слишком широко для изложения её определённым образом, в том числе и логическим, рациональным, через иерархичность подлежащего и сказуемого. Экскурс выходит за границы означающего сохраняя в качестве структуры лишь инкапсуляцию своего носителя — мышления как такового, воз ... Читать дальше »

Если структура означает для послесовременизма особую способность признания раздробленности мышления, то множественность наложений дискурсов и приходит к иной неразграниченности, сливающей все разграничения воедино, будь то признание множественности истинности в отсутствии претензии на любую ложность. Заколдованный мир вновь обретает свои черты переключающихся мифологем, поскольку любая из них обретает возможность оправдания стилистической бедности, которая раньше могла быть покрыта занавесом забвения и справедливости, а может быть и самовыражения. Новый полуавтоматический мир наконец может избавиться от субъекта как стремящегося к оконечным выражениям, поскольку само переключение режимов сознания или бессознательного утрачивает экзистенциальную претензию, а значит мышление как конечный товар общественного производства выступает той бессодержательной надстройкой, для которой базис в лучшем случае моделируется чёрным ящиком машинного обучения. Но так обстоит дело с теми участками, где преобладает режим дискурса разграниченности, который и дробит сам себя в пространственной несовместимости отдельных очагов общественной нейросети. В других же случаях синтез всё ещё возможен, как и избавление от дискурса, чему подтверждением выступают сами философские и эстетические попытки, такие как Фредерика Джеймисона или Теодора Адорно. Переключение и мимезис наконец находят подходящее поле для формирования множества ложных сознаний на сетевых страницах, так что эстетика информации сама об ... Читать дальше »

Поскольку мы говорим о человечестве, то поиски субъекта не прекращены, пусть даже нам предстоит найти всего лишь сложно развёртывающуюся механическую схему и тогда вульгарные материалисты окажутся почти правы, правда поведенческая теория так и останется всего лишь одним из грубых приближений. Впрочем человек создал такое количество представлений (образов), образов и даже скорее способов их создания, что вопрос в любом случае не может сводиться к материальности как товарному производству. Ведь человек стремится к тому, чтобы выйти за пределы собственности как субстрата, как материала, и в этом смысле классическая средневековая идея души всё ещё не устарела. Изменилась только вера в тот способ, с помощью которого это было бы возможно, правда, если приглядеться, то он всё тот же: повторение некоторого текста (как молитвы или как записи массовой культуры), ограничение питания и мыслей (как пост или же как диета и следование некоторой рациональности для некоторых целей) либо как избавление от текста. И к тому же в XXI в. представление о душе может быть более сложным: если раньше стремление к образу бога и бестелесным вещам было определено соответствием жизни как повествования некоторым строкам (что в некоторых случаях могло становиться основой для жития опять же как прямого соответствия самой жизни и знака как текста), то теперь стремления определены поиском того, что человек сам может найти. Поиск этот можно определить не столько как достигательный (в смысле нахождение ... Читать дальше »

Хорошо быть в чёрном списке у поисковой системы: теперь лучше ощущаешь своё место в новом мире цифровых государств: человек должен быть рабски послушен и выполнять данные правила: не вводить лишние символы, быть прагматически настроенным, иметь некоторую цель у каждого введённого слова, — одним словом быть просто среднестатистическим нормальным пользователем (как имитацией парадигмы взятой из синтагмы симулякров возможных обществ homo normalis, что можно проследить через метаконцепцию общественной жизни). Но «пользователем» чего и для кого или для чего, если мы должны были уже давно избавиться от субъект-объектной разделённости времён современности («Смерть» субъекта как эго или индивида формулируется в двух основных толкованиях: по исторической концепции субъект в позднем капитализме растворяется в бюрократических структурах, а постструктурализме субъект никогда и не сущесствовал, но образовывал «идеологический мираж»[Джеймисон, 2019]. В первом значении превращение людей в пользователей выступает вполне очевидной возможностью для любого информационного государства, в которых субъект может быть всегда мнимым, но где возможности для информационной революции остаются огр ... Читать дальше »