Как сказано в писании, человек покусился на запретный плод и с тех времен закончил райское существование. На смену относительно устойчивым в событийственном отношении охоте и собирательству пришли сельское хозяйство, животноводство и прочие промыслы. Но Христос искупил былые грехи и поэтому человек может вновь вернуться к событийствованию с природой. Но одно дело — возведение деревянных, каменных идолов и роспись пещерных стен, а другое — техника и хозяйство, которые взяли природу в системы чужеродных схем. И может только на Крещение, открывая кран в квартире, так легко почувствовать целительную силу родника. Но Крещение даёт нам и избавление от хозяйственной замкнутости, проявив силы прозрения и откровения бытия. И, пускаясь в путешествия, видя бьющий из скалы ключ мы уже не будем видеть прежней системы водоснабжения. Вместо дара топора здесь проявиться дар природы или чего-то другого, что мы обязаны теперь хранить. Новое измерение хозяйства оказывается слишком глубоким и затрудняет пути его изменения. Самое простое это устроить непрерывный пост и потреблять как можно меньше то есть меньше пользоваться хозяйствам и техникой. Почувствовать прекрасную теплоту сумерек в отсутствии электрического света, выключенных вычислительных устройств, батарей, воды и прочих иллюзий. Ну это всего лишь одни из множества способов оптимизации — ограничение и отстранение. Где-то в лесу или в скале родник продолжает бить, грибы и ягоды оставаться несъеденными, а рыбы изобильными. Здесь уже нет ни хозяйства, ни потребление — лишь неуловимое призрачность дара. И на диких яблонях вырастает не запретный плод, а вполне поддерживающий природный капитал. Осталось лишь смастерить незаметных птиц, которые будут срывать эти устойчивые яблоки и переносить их людям, переставшим быть потребителями.
Так просто оставлять нулевой след, но так сложно его посчитать. Даже на планетарном уровне не все так ясно, хотя в общем известно, что большая часть растущей теплоты накапливается океанами. Люди не могут поделиться кому они принадлежат и кто будет отвечать за скапливающийся там мусор, за все возрастающую кислотность. Но так просто, ведь каждый человек внёс свой вклад в разрушение окружающего уже самим признанием что это что-то обособленное. Человек разрушает не природу, человек разрушает самого себя своё будущее, свой образ существования. Этот запретный плод есть плод разрушения, поглощения человека самим собой, который он создает не самим выращенным яблоком, а именно способом и техникой его выращивания и потребления. Удобрения, химикаты
- это способы защититься, это способы создания границ, которые начались с той самой границей, которая была проведена между землёй выращивания и землёй роста. Это же граница теперь проведена по небу, где небо самосотворенное превращается в небо сконструированное. Мусор — это не проблема, мусор это причина. Ведь само семя сельского хозяйства уже было мусором, который неосторожно пророс и дал начало техники которая разрастается по поверхности приводя, к обезличиванию жизни. В этом смысле каменный топор — это вполне безобидный отросток руки и скалы вполне природный и божественный, участвовавший в разделке даров и постройке храмов, также как и рыболовные снасти. Но когда он принялся за вырубку лесов, то этот топор стал уже совсем другой формы. В этом месте истории и пропала разница между выведенным яблоком или доработанным топором, а может быть и искаженным языком как изначальным словом божьим. Но у науки ещё есть шанс сохранить эти божественные черты, поскольку она на своей объективности описывает всё те же истории, которые перестают быть проблемами. Она же их воспроизводит, разоблачает и оличивает, связывая с именами открывателей как с именами творцов. Следы ли это на воде или на небе или на душе — они становятся в своей призрачности растворёнными многократно и многообещающе, но теперь уже практически неизмеримыми.
Но это не КВН — он не только не решает проблем, но и не несёт радости. Но причина того это что проблем не существует, а радость — это скорее отвлечение от бытия. Бытие как не имеющее мусора само не содержит следов, поэтому измерять его не имеет смысла. Измерять в этом отношении можно только грехи как следы на теле природы. Хозяйство без хозяйства — это новая цель без цели. Хотя цели устойчивого развития были поставлены, но они существуют как парадокс в том что уже перестало быть устойчивым, да и никогда им не было, потому что устойчивость — это иллюзия человеческой уязвимости, как и природной, это то что раскрывает возврат к событию. Как плавность взгляда и движений — следствие обработки скачков, так и разнообразие природы — это непоколебимая цепь жизни и смерти. Поэтому и цели в них нет и должны они называются бесценность уязвимого существования. В любом случае человеку стоит задуматься о том, что в разные времена на Земле царствовали те или иные виды на вершине пищевой цепочки, но все они похоже там оставались не так надолго. Эта вершина человеческого развития уже похоже стала тупиком из которого можно выйти только спустившись на лоно природы.