Это  существо всегда являлось мне вне реального действия и непосредственного  наслаждения, всякий раз, когда чудо аналогии выталкивало меня из времени. Только это чудо было в силах помочь  мне  обрести  былые  дни,  Потерянное Время, тогда  как усилия памяти и интеллекта неизбежно терпели крах.

Марсель Пруст, Обретённое время

Мы стремимся искажать действительность различными способами, но часто изменение происходит в момент подстановки одного значения другим. Действительно, подмена понятий стала обыденным явлением как в политике, так и в повседневности, а некоторые особенно решительно настроенные или уверенные по своей несознательности личности пытаются превратить весь дискурс общения в подмену действительности путём замены значений, форм  выражения и скрытия смыслов. Профессионалы, работающие с населением, стараются повлиять на массовое сознание, используя различне знания об особенностях обработки людьми поступающей информации. Да и само искусство заменяет действительность, создавая иллюзорные до той или иной степени миры: трёхмерность на двумерном пространстве, протяжённость жизней через повествование в одной строке, богатство звучания природы через сочетание игры отдельных инструментов. Сами инструменты, которые использует человечество - замена и аналог силам природы, и редко, когда они превосходят её в своей эффективности, если принять во внимание не хозяйственную эффективность, а общую гармонизировнную эффективность, принимающую во внимание как влияние на различные подпространства окружающего мира. Наконец, сама функция подстановок встроена в процесс обработки данных в электронных вычислительных устройствах и сетях: это и простая функция замены и подстановок, и функция запроса к различным таблицам, осуществление  запросов к базам данных.

Для того, чтобы оценить масштаб подстановок, нам необходимо выяснить, насколько существенна каждая из заменяемых сущностей, оценить изменения, происходящие при подстановках. Сам язык исходя из теории подстановок представляет собой замену символами и знаками явлений и процессов.  Но сам язык, выражающийся в речи, как и язык жестов,  может создавать новые значения, не связанные с окружающей действительностью. Само использование языка для создания самостоятельных значений, также как и создание абстрактных произведений, не связано с процессом подстановок, хотя это довольно дискуссионный вопрос, поскольку любое использование языка можно связать и с использованием существующих значений, отсылок к природным процессам, изображениям, структурам. Вряд ли мы сможем сказать, когда происходит создание новых значений, а когда используется функция замены, часто различные влияния сливаются в один итоговый поток, в котором уже нельзя выявить ни нефтяную плёнку на поверхности, ни взвеси и рыбы в глубине. 

И все же мы можем выявлять влияние подстановок и находим очевидные случаи их применения, тогда как в некоторых ситуациях трактовка не может быть однозначной. Или можно использовать некоторую теорию объяснения мышления, которая позволит сказать,  возникают ли новые значения или используются уже существующие. Если любую деятельность людей считать заменой природе, то все существование людей можно признать подстановкой человечества вместо природы. Но не всегда язык заменяет природу, часто он создаёт собственный мир, доселе невиданный. Если признать новый мир частью природы,  то подстановки будут иметь место внутри него,  а не между ними. И все же использование искусственного меха или синтетических матрасов и подушек является движением в область положительных подстановок, а значит подстановки не исчезнут, даже если становятся незаметными.

2018-09

***

О подстановках времени

По прошествии почти года к наброскам моей теории подстановок я встретил у Марселя Пруста строки о жизненно важной силе подстановок, которая также связывает для него и время. Здесь же параллельно я проникал и вспоминал нагромождения послесистемной теории Лумана, в которой системы и структуры увязаны через определение времени с различными характеристиками потоков. Но насколько сильны должны быть воспоминания, чтобы становиться "чудом аналогии"? Часть переживаний прустовского героя проникнута природой (Бальбек, прогулки в Комбре), часть же связаны с духовным опытом. В Венеции для него возможно переплеталось и то, и другое. Здесь же и действительность становилась иной, подобной той, которую я описывал вчера, ощутив чуть раньше мысленно, представляя в то же время (но в то же ли?) осуществление этого бытийствования в будущем. Ощущал я это и сегодня, находясь в Северной Венеции с её конечно же более мрачными и свинцово-серыми обитыми синеватым гранитом набережными, когда шёл солнечным днём и слушал рассказ Марселя Пруста о хранении его бытийствования в вазах, заключённых на воображаемых горных хребтах и вершинах. Но если для него эти вершины были взаправду недосягаемыми, то я мне казалось был отчасти знаком с горами и связанными с ними ощущениями, по крайней мере вспомнился путь, который был пройден траверсом в неизвестность, стопки камней, которые были оставлены для его указания, горные ручейки и травы, растущие там, где лишь птицы высматривают свою добычу и редкие животные выискивают деликатесы или добычу. Вот среди таких прекрасных почти первозданных ручьёв я и могу представить прустовскую вазу, которая стоит в нише скальных пород, готовая скрываться здесь миллионы лет. Или же на более пустынных высокогорьях, а может и внутри ледников, которые своим таянием вновь возвращают мне идею подстановок, подстановок деятельности людей, которые одной из своих мыслительных операций представляют луга в виде пастбищ, леса в виде будущих полей, льды - в виде мест для отдыха и зимних развлечений. А что представляется мне? По крайней мере я незримо мог обнаружить в опыте горных путешествий обретение образа времени Марселя Пруста, который был тогда от меня скрыт, а теперь мог быть связан через прошлое в предвкушении будущих впечатлений. Может быть эти знаки человеческой деятельности в виде пирамидок из камней - и есть противопоставление подстановкам обыденности? Ведь они всё же позволяют возвращаться вновь или по крайней мере создают в памяти или снимках образы прошлого, готового всегда стать обретённым будущим.

Эквивалентные и неэквивалентные подстановки

Горы для Марселя Пруста были словно пьедесталы для красоты смысла, как прагматика природы, ставшая образом времени навсегда недоступным. Я думал, что наоборот, эти знаки, которые являют собой те же самые горы, только в миниатюре - и есть наши подстановки, основа всякого языка, но они не есть вазы с тех пор, как постструктурализм обозначил для нас разницу означаемого и означиваемого. В том, что эти аналогии сходны между собой - сомневаться не приходится: форма сходится, хотя содержание различно, но таково устремление к смыслу и по Никласу Луману. Но эти же знаки могут отсылать и к трансценденции, которая одушевляет горы или роднит пирамиды из камней с надгробиями и собственно Пирамидами. В таком виде вазы связывают даже то прошлое, которое уже не воплощено в материальной жизни или которое воплощено только в той жизни, которая стала уже землёй, а значит и обрела единство с горами. Вот в этом смысле мне и представляется разумным ощущать горы как аналог нашей жизни, только с той разницей, что горы - это дыхание тела Земли, живой Земли, Геи. Тогда мы можем определить ещё одну важную подстановку - подстановку жизни, которая осуществляется исходя из системных или трансцендентных представлений: с одной стороны мы являемся лишь частью тела Земли, лишь частью системы, с другой стороны мы ярко воплощаем смысл её существования - почти столь же ярко, как чистый снег на вершинах гор, где ещё не требуются снеговые пушки. И здесь ощущается, что этот самый смысл может быть утрачен вместе с таянием ледников и не только аллегорически, но вполне действительно, насколько мы можем себе это представить, насколько весь мир является одним представлением и одним смыслом. Конечно, горы вновь могут обретать свои снежные шапки, даже если когда-то их потеряли, но для каждого, кто ступал по этому снегу он никогда не будет похож на снег равнинный, равно как он не похож на снег иных  планет, он подобен хрусталю, который всё чаще заменяется пластиком. И в этом ощущении как раз и нужно понимать Марселя Пруста, который старался запечатлеть уходящий мир, который уже нельзя возвратить, но который можно стараться всегда сохранять и поддерживать.

Является ли такое поддержание подстановкой? Эта подстановка иного измерения, чем замена сложного на простое, а значит эта подстановка эквивалентная. Будем называть эквивалентными подстановками те, в которых смысл происходящего явно осознаётся и схватывает его как ценный опыт, как жизнь, которая ощущает своё единство. При этом смысл должен являться самым главным для участников подобно тому как для гор нахождение на них человека должно быть самым главным, если человек будет стремиться препятствовать таянию ледников, а не просто устраивать сезонные праздники с искусственным снегом, хотя образование устойчивого искусственного снежного покрова также может содействовать обретению общего смысла событийствования человека и природы. В противоположность этому неэквивалентные подстановки ведут к утрате смысла, к разрушению систем и их совместного существования. Например, стихийное бедствие, сель, лавина часто играют отрицательную роль в жизни людей, но в остальном сама жизнь людей, приводящая к разрушению природы играет сходную роль, роль, в которой вместо ощущения единства возникает чувство разобщённости, отделённости. Конечно, более упорядоченные системы считаются усиливающими рост энтропии за счёт поглощения негэнтропии - но такая печальная картина показывает лишь условность трактовки положений теории систем. В противоположность этому можно представить длительное и счастливое существование прекрасных планет в течение миллиардов лет, к чему мы пока совершенно не готовы, поскольку в том числе мы не ощущаем разницу между эквивалентными и неэквивалентными подстановками в своём мышлении. Если же совершаются неэквивалентные подстановки, то они должны автоматически вызывать чувство вины, раскаяния, подобное тому, которое когда-то было выражено в виде жертвоприношений. По крайней мере природы часто словно приносит себя в жертву, тогда как люди забывают о важности этого ощущения. И когда мы переходим на другой уровень абстракции, то обретаем способность мыслить в категориях не доступных другим обитателям, поэтому нам и следует бережно хранить хрусталь культуры, эстетики и горной чистоты как и пыли. Иначе животные и растения навсегда останутся выше в своём понимании и ощущении смысла, существуя в непрерывной цепи природных искусно управляемых незримой рукой природы подстановок.

2019-09-04

Об эстетических заменах и незаменимости

В общей теории эстетики вопрос об эквивалентных подстановках встаёт как осмысление, переосмысление и воссоздание природы и всего человеческого в смысле продолжающегося пути. Теодор Адорно подчёркивает эстетическое прежде всего как незаменимое, противопоставляя художественое реальности в которой "всё стало заменимым" (Теодор Адорно, Эстетическая теория, с. 123). Но всё же достижение эквивалентности по крайней мере как недостижимое приближение к идеалу всё же возможно, хотя и должно в этом смысле слить искусство с бытием. Если принцип бытия действительно основан на эквивалентности подстановок, то творчество как создающее что-то новое и доселе несуществующее изначально может выходить за его пределы. Но эквивалентность подстановки в культуре и науке, и вообще в творчестве в широком смысле. можно понять в смысле возможности параллельного открытия, то есть межкультурной эквивалентности или озарения для нескольких учёных. Даже если такая возможность эквивалентности остаётся недействительной, то есть если открытие не совершено иным учёным или это параллельное открытие не получает огласки, либо некоторое культурное значение не создаётся другим творцом или носителем культуры, то сама эта возможность параллелизма содержит и возможность эквивалентности.

Такая эквивалентность следовательно изначально может рассматриваться как абстрактная эквивалентность, поскольку она прежде всего отражается в многообразии мышления, а не действия. Она с другой стороны представляется в художественном и системном моделировании как внутренняя соизмеримость (в рамках одного произведения или направления) и внешняя в широком смысле с культурой и окружающим миром. Во внешнем смысле она мало чем отличается от общих оснований эквивалентности, тогда как во внутреннем смысле она сама определяет принципы эквивалентности, поскольку сам творческий процесс может быть представлен как процесс эквивалентных подстановок, но только внутренних. Такая относительная закрытость объясняется противопоставленностью эстетики прагматике и служит для воспроизводства этой разделённости. И здесь любое внешнее культурное взаимодействие содержит чувство вины и раскаяния именно в силу того, что эквивалентная внешняя подстановка не рассматривается как эквивалентная внутренне. Например, создание некоторого уникального предмета содержит представление о том, что он представляет и все совершаемые подстановки, которые никогда не могут быть завершены, поскольку внутренний идеал не может быть достигнут, тогда как завершение процесса и передача этого предмета носителям его материального выражения и потребителям его смысловой нагруженности уже не связано с самим созиданием, а значит и не эквивалентно ему. Однако если некоторая деятельность одновременно выражает и потребляет себя, то она может смешивать подстановки, так что внутреннее и внешнее будут неотличимы, а значит эквивалентны в метазначении, но это ещё не значит, что они разрешают проблему абсурдности абстрактной эквивалентности. Проблема эта состоит в постоянном осознании неэквивалентности при необходимости её достижения, которое и позволяет сознанию быть относительно устойчивым. В этом смысле абсурд состоит в том, что культура устанавливает дамбу и генераторы эстетики на плотине творческой энергии, тогда как изначальное природно прекрасное было гораздо более плодовитым, правда эту плодовитость нельзя было сопоставить с общественной культурой. И человек поэтому пытается с помощью разрушения воссоздать исходную красоту, тогда как ему придётся не высаживать лилии в водохранилище, а как бы не было мучительно, переосмыслить тяжесть дамбы и установить новый компромисс с параллельным спуском воды - в этом параллелизме может быть и состоит открытие эквивалентности для общей эстетики.

2022-10-08

Важно определить возможности распространения эстетической эквивалентности в связи с распространением художественного на различное. Природная эстетика опирается также на внешнюю эквивалентность когда речь  идёт о межвидовом взаимодействии и соединённостью с субстратом, тогда как внутри организма и внутри группы, популяции имеет место внутренние воздействия. В целом эта эквивалентность соответствует определимости уровней самопоэтических (автопоэтических) образований . В границах самопоэзии сами возможности операций как в замкнутом информационном поле означают некоторую эквивалентность. Но подобно тому, как вирусы могут обманывать защитные системы организма, так и эквивалентные явления в жизненной самопоэзии могут оказываться иллюзорными. В действительности механика эквивалентности поэтому  не всегда соответствует абстрактной эквивалентности даже в случае с сознанием и его инкапсуляцией, поскольку и сознание может обнаруживать ложные воспоминания и ощущения, вплоть до потери самовыявляемости (идентификации). И если мышление делится на 3 основных составляющих (родительское, ребяческое и отстранённое), то это же прослеживается и в творчестве как духовной практике, которая основывается на отстранении во взаимодействии, когда эквивалентность так или иначе оказывается необходимой как между этими элементами мышления, так и между разными носителями элементов. Интересно, что в популяциях можно по крайней мере отчасти найти те же роли (родителей, детей и старейшин), как и собственно в планетарном разнообразии, для которого планета выступает не только домом, но и прородительницей, а живущие популяции сами устремляются от ребяческой роли к отстранённой. Сценарный анализ учит не смешивать роли, а значит и возможные эквивалентности, но планетарная проблематика вынуждает эстетику к дальнейшему переосмыслению возможных сочетаний, так что роль родителей не кажется уже столь неэквивалентной, учитывая, что люди уже около 10 тыс. лет занимаются взращиванием других видов, правда во многом лишь механистически, а не самопоэтически, хотя в некоторых пределах удавалось достигать эстетического сосуществования. Поэтому эстетическая эквивалентность может быть определена и для соответствующих планетарных и внешних ролей, хотя при переходе от организмов к обществам и к общей эстетике предстоит проследить пути сочетаний, которые правда действительно уживаются в пределах одних произведений искусства, особенно тех, которые укореняются и сами укореняют вечные ценности.

2022-10-09