Было ещё что-то в этом переживании, что открывало неизведанные до этого пласты дискурса. Это потом я уже понял, что уже вышел за пределы описания сочетания его с гламуром, а тогда это был просто падающий солнечный свет, но не просто падающий на дискурс по эту сторону бумаги, а просвечивающий всю бумагу насквозь с другой стороны. В этом просвете было мироощущение важности происходящего, которое случалось до этого в отражённом преломлении солнечного света трубой, уносящей дымовые газы. На этот раз бумага была сродни киноплёнке общественной жизни, а лучи солнца прилетали непосредственно с ближайшего небесного светила. Простое ощущение возможности освещения с другой стороны и было поэтому чем-то новым и открывающим скрытую перспективу происходящего. Простой выход на ткань событийствования означал и отказ от обыденности прагматики, путь в неизвестность переплетения множества путей. Но он был в этой кроткой картине падающих зимних лучей, влекущих в область изначальной соединённости опыта, где в противовес разделённости словесного и чувственного опыта всё соединено в изначальном единстве как будто эти лучи подсвечивают не бумагу и слова на ней, а живой ещё или уже лес. Поэтому простая прямота света оживляла бумагу одновременно и вживляла её в ткань моих рук, которые пытались ещё сохранять к ней равнодушие.

И она открывала систему бумаги, которая могла иногда скрывать от меня на целые недели, а потом открываться в стопке писчей советской бумаги или в блокноте с блок-схемами, а может быть в пресловутой маске или платке. Я уже не знал. везде ли здесь был дискурс, но мог только догадываться о его многообразной вездесущности. По крайней мере  с гламуром было расправиться легче, если открывать в себе миры советской идеологии, а потом и идеологии медицинского работника, помогающего спасать жизни простым нахождением в квартире. Бумага по крайней мере ждала внутреннего света как внутреннего света наших душ, так и потустороннего света светила. Так и цифровая бумага сохраняет эти символы в светодиодной подсвеченности если не считать тех моментов, когда я печатаю с закрытыми глазами. По крайней мере именно так можно увидеть внутренний свет как с другой стороны рассмотреть проникающий в бумагу свет можно в разглядывании напротив солнца киноплёнки общества.