Короткий сон — это сон повседневности, подчиняющийся её ритму. В нём можно наверно ничего и не увидеть, фазы глубокого сна занимают судя по приложению около 3 часов: сначала фазы длиннее, под утро они укорачиваются, так что большой разницы нет, сколько человек проспал: 3, 5, 7 или 9 часов: всё равно остаток времени уходит на относительно небольшие отрезки со сновидениями, которые обычно случаются на 4 стадии медленного сна. Но всё становится иначе, когда наступает по-настоящему длинный сон, который может длиться как две обычные нормы – он существует по каким-то своим законам: полосы глубокого сна распределены равномерно, а «полноценных» «глубоких» промежутков может быть несколько, словно бы мозг и организм пребывает в другом пространстве:

Так выглядит представление сна в 2 раза длиннее обычного: количество полосок делает похожим такой сон на диаграммы спектрального анализа (и действительно в некотором смысле можно сравнить сон со спектральным анализом происходящего в бодрствовании). Судя по показаниям пульса он в некоторые моменты соответствовал пробуждению, чего не наблюдается в обычном 6-7 часовом сне.

В этот раз мне повезло запомнить содержание наверно большей части сновидений, они разделись на 2 истории. В первой истории мне приходилось выбираться то ли из сада, то ли из лаборатории, в конце концов нашлась дыра в заборе или воротах и передо мной открылась улица, на которой никого не было. В какой-то момент только появилась горилла, так что хотя бежать не приходилось, но быстрым шагом приходилось от неё удаляться с чувством, что она меня преследует. Возможно она тоже откуда-то сбежала. А может я и сам был каким-то зверем?

Потом действие продолжилось на тропинке, где уже ходили люди, она вначале перешла через реку, потом пошла в гору. Где-то там наверху в нагорье проходил некоторый конкурс, вроде бы как песенный. Конечно там не обошлось без странностей: вроде бы я обнаружил свою женскую гендерность, да и горилла не прекращала моё преследование, но продолжение и завершение истории затерялось, вокруг остались лишь те же заборы и подбирающаяся горилла - почти как и вначале.

Вторая часть сна тоже была по-настоящему длительной и почва была какая то уже в действительности сюрреалистическая: зыбь зеленоватых оттенков, наполненная затопленными автобусами, жёлтыми, а местами уже насколько проржавевшими, что точный цвет было сложно определить, да и как я потом с удивлением обнаружил, они уходили под воду, когда я по ним проходил, хотя до этого лишь чуть чуть выступали над поверхностью воды. Направление было не столь однозначным, сколь обесцеленным: сначала вроде бы движение было куда-то туда, словно в недра реки, а потом обратно — на берег, который где-то уже виднелся. Местами была твердь, местами словно бы заросли, но путь был странным, хотя и красочным. Уже потом может уже во сне, а может при пробуждении стало очевидным, что можно же было плыть, но почему-то во сне мне не приходила эта идея, может из-за зыбкости почвы, может из-за странной природы этой «воды». Она уплывала и была тёмной, словно бы бесконечной, хотя автобусы же должны были стоять на чём-то. И потом они могли плавать, но тогда это определённо была весьма «тяжёлая вода».

Но длинные сны интересны не столько своей продолжительностью, сколько сходством с виртуальной действительностью: от неё также возникает усталость, в ней также случаются нарушения ориентации. Интересна и множественная вложенность виртуальности: если электронная виртуальность вложена только один раз в бодрствующее сознание, то случающаяся во сне вызывает нарушения самого сна, когда обнаруживается, что предметы ведут себя странным образом, но при этом это обнаружение само осуществляется в виртуальном пространстве сна. А пространства могут быть разными, возможно тем, кто проводит некоторое время в виртуальной действительности снятся и игры и виртуальные миры. Но хотя я сто лет не играл в стратегии, но мне тоже приснился процесс игры, в котором нужно было оборонять некоторую базу, причём ни с какой ранее видимой стратегией я бы не мог её сравнить по реалистичности и красочности, правдоподобию, хотя именно мысль, что это игра и в ней есть некоторые стены, «юниты», действия было определённым, в остальном она была многоракурсной и возможно даже нелинейной, словно бы это был фильм. Возможно так и должна выглядеть «настоящая» «виртуальная» «действительность», возможно она даже такой должна быть, чтобы жизнь была похожа на более счастливый сон и может быть даже была бы им.