Удивительная упаковочная плёнка — только сегодня, только у нас. Нет, они это серьёзно? Кого можно удивить сегодня словами. Возможно только поисковых «роботов», которые отнюдь ещё не работы и совсем от этого слова не поисковые. Поэтому всё пойдёт. Или поползёт. Или полетит. В любом случае этот путь таит в себе много приключений, жалко только, что слова даже не стремятся на нём обретать значения. Конечно там есть и много интересных выражений, одни из которых отражают состояние происходящего, другие — попытки выразить себя, третьи — просто ошибки или копии прошлых и внепространственных сообщений. Важно, что так могут исчезать и не только слова, не только сама речь, обессмысленная стремлением к замкнутости функционального прагматизма, но и сама застывшая призрачность светодиодного рая. Могут спросить зачем же тогда что-то говорить и тем более писать, если все рукописи давно куплены и сожжены? Подчас этот вопрос действительно возникает, но обычно так происходит, когда нужно сказать слишком многое или исследовать слишком малое, но от этого отнюдь не менее значимое. В любом случае перепись должна вызываться наведением на антроподецентричность чувства интуиции. И тогда перепись становится записью чего-то непознанного. Стоит ли говорить, что обычно с переходом границ связывают и начало дискурса. Как и очищенность обозначенности он не там и не здесь словно шорох означаемого, замкнутого на бесконечность бытия в его конечном представлении. И что с того, что эта конечность в действительности непредставима, это ещё не значит, что слово мертво, даже если над ним ежесекундно издеваются копировщики и маратели электронной свободы. В конце концов можно есть и смотреть или читать (хотя это уже чуть труднее), а можно есть и писать как я сейчас делаю. И никто не запрещал такой оптимизации как я начал рассматривать это несколько лет назад. И слово — только часть этой оптимизации, как и дыхание городов, как и дуновение природы. То есть слово может быть с нами в дороге если мы что-то слушаем, с кем-то беседуем, о чём-то думаем, но можно просто смотреть вокруг и ни о чём не думать. В этом различии и заключается словесная оптимизация через наполненность. И далее слово используется для поисковой оптимизации. То что последнее так называется вероятно отнюдь не случайно — конечно это оптимизация, только вредительская. Ещё не так давно придумали проверку Тьюринга и задумывались над созданием различных автоматов, которые бы были подобны человеку. Сегодня же в эпоху спама само человечество рискует провалить эту проверку, если продолжит кормить спамителей своей готовностью доверять банальности, такой как удивительная упаковочная плёнка. Конечно там была не только плёнка, но и более сильные стимуляторы (или симулякры), но все они давно уже не должны вызывать доверия. Тогда останется один вопрос: осталось ли в этом мире ещё что-то или кто-то кому можно доверять. На этот вопрос ответить сложнее, чем пройти проверку Тьюринга, в конце концов он отчасти если не метафизический, то трансцендентальный. Тем не менее слово всё ещё существует и в какой-то мере имеет значение, а значит человечество продолжает если и не двигаться вперёд, то по крайней мере сохранять способность ходить.