Когда-то Ф. Хайек, рассматривая общественно-хозяйственную жизнь противопоставлял космос и таксис: первым он обозначил общества с преобладанием личных целей, тогда как во втором преимущества отдаются цели общественной, ради которой и строится общественно-политический проект. Конечно, сложно представить более красивую самоорганизующуюся фрактальную структуру, чем рынок. Но его очарование основано на действительной нацеленности на обмен, люди знают, зачем они приходят. Но в хозяйственной сфере есть всё те же цели и границы действий, которые позволяют применять рыночные структуры. Сомнения в возможностях рынка закрадываются тогда, постулируется рынок как обществообразующая структура. И не удивительно, ведь оказывается, что для части современных государств развитие протекало в последние столетия в условиях отсутствия общественных целей, но зато в рамках чётко определённых планов по достижению мирового господства, тогда как в других государствах правители ограничивались личными проектами преобразований, которые порой сметали целые континенты. Естественный рынок, на котором сталкиваются целенаправленные участники уже не выглядит таким гармоничным, когда этот рынок превращается в место, в которое  люди приходят побродить-посмотреть, он уже не является столь завораживающе красивым и эстетически выверенным, поглощая сознание яркой неестественной картинкой и искусственно вызванными эмоциями.

Космос создаётся в случайном столкновении разнонаправленных частиц, люди могут чего-то желать, но в итоге получится что-то другое. Однако есть основания полагать, что точно таким образом обстоят дела и в случае с таксисом, поскольку вне зависимости от институтов, преследующих общую или личную цель, люди всё так же лишь относительно могут предвидеть результат своих действий, могут видеть лишь небольшую часть своего результата, вне зависимости что они о нём думают: весь это результат (и он соответствует общественной цели, которую можно придумать), либо это часть результата (то есть общественной цели нет, поскольку то, что получается не соответствует результату). Чтобы общество могло развиваться Ф. Хайек предлагает обращаться к традиции, к которой он относит привычки, практический опыт. Но далее он предлагает рассматривать рынок в качестве модели жизнеустройства общества, модели, которая становится самой общественной жизнью и позволяет решить систему множества личных разнонаправленных интересов в любой сфере жизни общества, а не только в хозяйственной.

В случае встаёт вопрос о нейтральности общественных институтов, которые словно информационная система обеспечивают возможность для обмена пустотой, оставляя открытым вопрос о том, что же в действительности движет людьми. Одними может движить вера, другими жажда удовольствий, третьими — привязанность к другим людям, объектам, установки родителей. Но созданием институтов нельзя отменить наличие преобладающих в обществе культурных особенностей, которые объединяют всех помимо индивидуальности. Люди рождаются и воспитываются, и их жизнь начинается не с рынка, а как минимум с игры с другими детьми. Товары появляются гораздо позже, а представления о труде и ценности детям чужды. Сфера товарного обращения относится только лишь к одной части личности, к сознательной, если мы говорим о ценах и количестве, о моделях обмена. Но хотя сознательная сфера важна и для рынка, как рационального органа, но и для рынка сознательное общение — только лишь часть процесса. Если же люди начинают ссылаться на власть для самых способных, то хоть они и уподобляются естественным процессам, но в действительности оправдывают практику расхищения и эксплуатации природы, в которой люди и могут брать ресурсов ровно столько, чтобы не умереть самим, дышать относительно чистым обществом и оставить за собой способность к посещению парков и зоопарков. Практике хозяйственного тоталитаризма может противостоять только такое общество, в котором каждый член уверен во вторичности рынка и экономики, вторичности чистой рациональности Модерна по сравнению с личными сверхнормативными жертвенными установкам, ставящим как людей внутри общества, так и людей и природу в состояние равноправия и равновесия. Человек не может взаимодействовать с природой по рыночной модели, а значит и люди не могут по ней взаимодействовать между собой. Но в этом случае сильные в обществе, также как и в экосфере (ноосфере) в целом, не могут иметь право получать больше, только лишь потому, что они более способные. Ведь в определении способностей используются все те же критерии создания рыночной стоимости, которые не могут рассматриваться сегодня как социологически правильные, хотя они относительно безобидны для природы в условиях наложения набора ограничений на хозяйственную деятельность, в том числе на выбросы.

Но здесь мы опять возвращаемся к наложению критериев, которые выходят за границы рынка и практически во всех существовавших и существующих хозяйственных моделях определяются государством и политиками, тогда как большая часть стоимости оценивается внутри предприятий и домашних хозяйств. Доведение позиции Ф. Хайека до конца позволяет говорить о необходимости расширения рынка и до этих сфер, создания внутрифирменных и домашних рынков, но, как известно, создание рынков в этих случаях не просто более затратно, но фактически отменяет семью и социальный коллектив, заменяя полноту человеческих отношений сферой рационального, а точнее псевдорационального. В то же время количество проблем в этом случае именно таково, что не позволяет решать их с помощью рыночного механизма. Рынок может оказываться достаточно хорошим средством для повторяющихся процессов с фиксированными входами и выходами. Если же он вторгается в сферы социальных групп и семьи, то приводит к той же механической повторяемости и шаблонности, что выступает настоящим злом. Но в том, что называется обеспечение ресурсов рынок весьма эффективен, но что это за рынок? Это рынок, основанный на личных связях, на формировании впечатлений о фирмах, на отзывах, на ощущении от товаров и услуг, на субъективном опыте. Он служит для целей обмена, но он не способен сам по себе определить направление развития общества. Конечно, можно с помощью рынка попытаться объяснить появление языка, земледелия и приручения домашних животных. Но на протяжении истории он оставался в тени возводимых храмов, обрядов, песен и и плясок, мифов, статуса и уважения. В действительности ключевые решения принимались и принимаются в обществах как общественная инженерия, которую критикует Ф. Хайек, а рынок ограничивается ролью распределения ресурсов. Если человек хочет изменить что-то в жизни, он начинает новый проект, создаёт семью, меняет жилище,  меняет работу, получает образование. Конечно, при этом он обращается на рынок, но рынок ему способен предложить только набор подходящих вариантов и проект изменения не перестаёт от этого быть проектом. Можно было бы сказать, что проекты могут быть только личными, либо касаться небольшой группы. Но это не так: практически все коммерческие проекты основаны на видении того, как это будет потребляться, на образе товара, который изменяет мышление большей части людей, то есть проект становится общественным. Самые крупные проекты не несли в себе никаких целей кроме любопытства учёных (от микрофизики до полёта в собственно космос) и странных воззрений, направленных на переустройство. Трубы, дороги и новые промышленные города - всё создавалось не для личных интересов, в конце концов, даже если объяснять развитие общества переносом личных интересов на общество, то мы возвращаемся к модели таксиса.

Различные сферы жизни общества развиваются в рамках проектов, которые хоть и не могут быть определены намерениями, но возникают и формулируются в голове одного человека или группы единомышленников, например, музыкантов, художников, политиков. Создание рынка идей в любой из этих сфер хотя и возможно, но оно не отражает сущность происходящего, раскрывая лишь небольшую часть. Если рассмотреть опыт успешных фирм сегодня, то будет очевидно, что идеи приводят скорее к созданию фирм группой людей и генерируются внутри фирм, тогда как в условиях доминирования рыночных отношений решения принимаются опять же путём соглашений официальных и нет, а также со сторон групп лиц. По сути процесс принятия решений не может быть до конца формализован, люди не обладают достаточной информацией, об этом пишет и Хайек, но проблема в том ,что рынок не может заменить собой процесс принятия решений, а также обеспечить процесс преобразования идеи в изменение части жизни общества. В итоге оказывается, что значение для развития музыки и коммерческий успех коллектива вещи зачастую диаметрально противоположные, а собственно создание и жизнь коллектива с рынком вообще мало связаны. Начиная от науки, культуры и заканчивая здравоохранением и образованием в современных обществах роль рынка уменьшается, а всё большую роль играют проекты, созданные на пожертвования (здесь сделана предпосылка что наиболее коммерчески успешные проекты не являются самыми значимыми для развития современной цивилизации, с которой можно безусловно поспорить). Вместо фиксированной цены разные люди готовы платить за один и тот же товар цену, которую они решили заплатить, а часто могут и не платить, это становится сферой их социальной оценки, поскольку информация об их платеже становится доступной организаторам или участникам. Люди становятся участниками ничего иного, как бесплатных общественных проектов (условно бесплатных, поскольку собственно цена заменяется на другие формы компенсации, в том числе личное участие). Но чем тогда должен заняться рынок, если личные цели людей преобразуются в общественное развитие без обращения к сообществу  независимых дельцов? Он должен оставаться тем же, чем он всегда и являлся — местом, где собираются люди, оценивают и обсуждают товары, которые они рассматривают как ресурсы для своих проектов, где они находят всё что, можно стандартизировать и массово создать. Для всего остального существуют социнальные проекты.