Сострадание — основа всей морали

Артур Шопенгауэр

Поводом для данного размышления стала данная цитата, которая своей прямолинейностью заставила задуматься над её возможным толкованием и пронестись над просторами нашей необъятной планеты, а также и в протекающем времени.

Но если мы должны уделять время страданию и называть это одной из высших функций своей деятельности, то нужна ли нам такая мораль?

Каждый волен думать то, что ему приходит в голову, но надо быть слишком недальновидными, чтобы не налагать на всё приходящее некоторые критерии. Например, можно налагать критерий морали и тогда каждое слово, каждое действие может становиться предметом цензуры. Но это уже другой вопрос, о том стоит ли вообще налагать цензуру, или моральные законы — это всего лишь кривая метафора, а их смысл нельзя выразить определённо. Один из предлагаемых вариантов — это сострадание, сочувствие, сопереживание. В самом деле, часто наша жизнь как сопричастность начинается со взгляда на мир как страдающий, как подверженный разрушению. Мы видим, что совершается некоторое «зло» и понимаем, что его необходимо избегать, а в основе нашего понимания механизм постановки нас на место окружающих, на место животных и растений. Если мы видим пожар, то представляем, словно сами оказываемся в горящем доме, если мы видим наводнение — то как будто бы плывём в нескончаемом потоке, мы пытаемся представить себе внутренне ужасы воздействия радиации, опасность землетрясений и ураганов, но действительно ли подобные внутренние переживания можно и должно называть основой морали?

Конечно, мы должны исходить из чего-то и использовать основные правила здравого смысла, то есть разума. Мы должны искать смысл в жизни и даже порой находить его. И порой смысл находится за пределами непосредственно нас. Тогда мы также задумываемся о природе, об окружающих растениях, животных, о людях, наконец. Но в таком случае именно сопереживание скорее можно назвать основой, по крайней мере это определение будут более широким, коль скоро оно основывается на слове жизнь.

Но как только мы говорим о сострадании, мы можем иметь в виду и нечто большее. Например, христианство исходит из необходимости отношения к страданию по-иному, чем к чему-то отрицательному. Здесь оно становится некоторой проверкой и формой взаимодействия с высшими силами. Но почему мы не можем считать страдание чем-то более важным чем жизнь и в целом применительно к культуре или науке, если мы знаем о подверженности самого мира разрушению и необходимости постоянной борьбы за порядок? Часто эта борьба проходит через саморазрушение. Так можно считать и с нашей планетой, жители которой порой наносят ущерб её общему благополучию. От опустынивания страдают растения и животные, от «деятельности» людей было уничтожено уже множество видов живых организмов, как они были уничтожены и самим развитием жизни. Если человечество и стоит в чём-то обвинять, то вряд ли в его же собственной глупости и безответственности, первое обвинение заключается в неправильном восприятии страдания. Может быть, если и называть сострадание основой морали, то нужно полагать само страдание весьма значительным и даже необходимым. Тогда сопереживание становится лишь частным случаем сострадания (если вспомнить о том, что жизнь — явление конечное, тогда как страдание выходит за её пределы).

Сегодня же появилась новость о проведении любопытного исследования, посвящённого воздействию на изменение количества осадков превращения Сахары в ветро- и солнечную электростанцию. В этом случае предполагается положительное воздействие в виде увеличения количества выпадающих осадков. Но надо думать, что в этом исследовании не было учтено воздействие использования ресурсов на производство такого огромного количества ветрогенераторов и солнечных батарей, не говоря уже о наличии доступных материалов и возможном времени производства. Но когда у людей появятся возможности для реализации подобных проектов, то люди скорее будут операторами и регуляторами для техники, сами превратившись по большей части в программистов и исследователей, ведь труд человека, как и животных вряд ли столь дешёвый, чтобы его можно было применять к повторению похожих действий и решении задач, которые могут решать уже даже сегодняшние вычислительные системы. Когда людям дают простую задачу они начинают делать то, что от них не требуется, например, опасно водить автомобиль, строить здания неправильной формы, придавать переводу или какой либо услуге скрытый смысл. Но в организациях люди привыкли общаться с людьми, обсуждать проблемы, поэтому в будущем в некоторых ситуациях будет непривычно общаться не с живым существом, а с программой. Но всё же люди не потеряют свою работу, они останутся нужны там, где останутся проблемы, где решение не сводится к набору простых вариантов, таких как известные начальная и конечная и точки и промежуточная среда перемещения. Правда когда нас везёт человек мы сами представляем себя на его месте, свои эмоции от сокращающегося расстояния, ведь перемещения — это рассказ, это история, это наша речь и наша жизнь. В конечном итоге тогда нам придётся переживать тому, что мы привыкли считать «неживой» природой, но тогда мы будем сострадать машинам, а поскольку они — наши творения — то и мы будем наконец испытывать сострадание и к самим себе. И путь всё же всегда путь страдания, ведь он проложен по земле, он проложен по тому месту, где были растения, где могли бы бегать животные. Поэтому путь похож пожару.

Жизнь на Земле можно представить как борьбу между видами. Но люди настолько выделились из общего потока, что, кажется, могли бы с лёгкостью выиграть эту борьбу. Но вместо этого они должны сострадать и заботиться о мире, ведь их собственная сила делает их и наиболее уязвимыми существами. Они легко могут стать собственной жертвой и закончить своё существование, став главными злодеями, виновниками катастрофы и вымирания. Поэтому нужно помнить о необходимости сострадания, которое способно всё же спасти. И мы можем либо быть сопричастны, либо сострадать тому, чем мы сами не являемся, хотя ведь мы должны быть способным сострадать и самим себе.