Защита молодых пчёл - дело благородное, тем более, что пчёлы различаются столь же сильно своей породой, как и их далёкие родственники, выделяемые по принципу грудного вскармливания. Цивилизация насекомых остаётся для нас, людей, некоей загадкой и сегодня и не только потому, что мы старательно стремимся избегать или просто стремимся к прообразу "повелителя мух", и не столько потому, что в системной упорядоченности мы находим и образ построения для вычислительной техники, а значит неявно признаём организацию насекомых своим собственным идеалом, и даже не в силу опасений увидеть в иных мирах цивилизации организмов, сходных с членистоногими, а также и не в силу периодически появляющихся сообщений об угрозе со стороны насекомых, которые, если бы не наши изощрённые методы их уничтожения, то есть убийства, давно бы покорили все старательно распаханные машинами поля и заботливо взращённые на удобренных почвах плоды, но наверное в силу заложенных в наших чувствах этических и религиозных побуждений, таких как защита вездесущих букашек и начало признания убийства с убийства этих малейших животных, выкристаллизованных в образе божьей коровки. В праве мы также исходим из понятия самозащиты, поэтому любое нападение на людей со стороны животных будет иметь соответствующие неблагоприятные последствия для защиты животных, пусть даже последние будут действовать согласно собственной природе, ведь люди устанавливают неявным образом правила поведения для себя и для окружающего мира, хотя иногда они и подсматривают эти правила в самом окружающем мире. Вот мы наблюдаем гармоничное существование различных сред, взаимодействие и хрупкое сосуществования всё тех же охотников и собирателей, только разных видов, которым охотники и собиратели из людей стали отголосками, также как сельские и городские работники стали воплощением равнинных и колониальных систем мира природы; и затем словно сами возникают правила, разграничивающие влияние различных систем, устанавливающие правила их взаимодействия. Но сложно сказать, что же подвигает нас на защиту различных приносящих пользу растений, животных и насекомых скорее, чем защиту просто существующих природных систем самих по себе, ведь мы неявно вторгаемся и просто не замечаем множество из них, затапливаем и осушаем места обитания миллионов и миллиардов живых существ, кроме эгоизма антропоцентричности, а также отсутствия персонификации систем, за которыми начинают стоять не люди, а наши собственные бюрократические системы. И когда системы заменяют собой людей они способны парадоксальным образом становиться хуже, чем самые примитивные образцы систем из мира насекомых, в которых даже вся охота кажется нам простой, как кровососущая жажда комаров, а получение удовольствия - примитивным как поглощающая слизь улитки. За ответом на то, почему системы подвергаются качественной деградации и почему простого системного видения невозможно мы должны обратиться к миру насекомых, которые должны подсказать, что их мир далеко не так прост, как кажутся некоторые существующие в нём правила, что он также динамичен, как бегущий по нервам импульс, рассеивающий невидимые пучки, но который мы понять не в состоянии почти в той же мере, как и непоколебимую красоту пчелиного и осиного жилища, заменённого людьми примитивными кубическими коробками.

Итак, сегодня стало известно об одном любопытном судебном деле, по сути являющегося делом о массовом убийстве сотен тысяч организмов: в Австрии садовод приговорён к году лишения свободы и штрафу 20 тысяч местной валюты за использование пестицида, повлёкшее гибель пчёл из 50 колоний. С законодательной и прагматической стороны всё ясно: в некоторых странах Евросоюза действует запрет на использование препаратов, способных нанести вред пчёлам, а популяция последних сокращается по всему миру, что способно не только нанести вред, сопоставимый с другими глобальными катаклизмами, но и лишить людей до 60 % продуктов (в производстве примерно такого количества продуктов принимают участие пчёлы). Но вызывает удивление возможность именно уголовной ответственности за то, что обыденном сознании всё ещё не выглядит как массовое убийство. С другой стороны, если бы речь шла о более значительных животных, то мы могли бы предполагать при подобных масштабах убийства ещё более суровое наказание. Конечно, людям кажется странным, что применение того или иного вещества для защиты сада может повлечь уголовное наказание, но таковы природные взаимосвязи, что люди просто обязаны узнавать как можно больше о возможных последствиях и действовать осторожно (хотя в указанном судебном деле речь шла именно о преднамеренном отравлении, что ещё будет предметом апелляции). Но мы должны задуматься над тем, что ведём против природы полномасштабную войну, изменяя и подчиняя её себе, где применение химических веществ по сути может не отличаться от  применения отравляющих газов для уничтожения врагов и народов. И даже в своих собственных квартирах с целью обороны мы способны уничтожать с помощью фумигаторов кровососущих насекомых, но разве не столь же паразатически-кровопийствующий образ деятельности ведёт и человечество на теле земли и какому наказанию за это его следовало бы подвергнуть?

В действительности пчёлы выступают и олицетворением кропотливого и неустанного труда и запасливости и расчётливости, а также и хрупким звеном из цепи природных взаимосвязей, которое мы не должны тревожить. Но когда вся система выходит из равновесия, то пчёлы и их гибель выступают лишь небольшим эпизодом, в котором природа иногда одерживает победу над людским безразличием. Человек научил работать пчёл на себя и поэтому стремится взять их под защиту, но человеку гораздо сложнее научиться быть столь же кропотливым в своих знаниях и мыслях, в своих действиях, как защищаемые им пчёлы. Но защищая пчёл домашних, люди стремятся защитить и пчёл диких, ведь они живут бок о бок в воздухе. Но люди не только должны бояться уголовной ответственности за нанесение вреда, они должны стремиться непрестанно ощущать имеющуюся у них ответственность, ведь люди непрерывно испытывают воздействие окружающего мира, часто обходясь с ним совершенно бездушно. Мы должны не только признать москитную сетку более гуманным средством, но и понять. смоделировать, по возможности сохранить богатство земной жизни в которой природа нашла место столь богатому и неповторимому разнообразию форм, что нам стоит его сохранить по крайней мере потому, что этот природный заповедник представляет собой бесконечную книгу знаний о жизни, к которой мы обращаемся, так же, как и к чудодейственной силе мёда, но не обязательно, как к формальному своду инструкций и распоряжений.