Оказывается, что ключевым вопросом современного обучения является переход к обучению не людей, а человека. Но это в принципе хороший переход, как и переход от массовости к личности, по крайней мере пока он не приобретает форму замены коллективизма индивидуализмом. В цифровых лабиринтах послесовременности слишком легко перепутать одно с другим: стены становятся экранами, а люди – системами. Кем же становится отдельный человек, из которого судорожно пытаются получить высокопроизводительную общественную машину? Может быть процессы – это и есть те стены лабиринтов, которые издавна формировали структуры городов и инфраструктуру до боли в лошадиных копытах знакомой брусчатки. Из этих же стен так приятно получать и небольшие переносные домики и несколько шкафов с оболочкой. Одни оболочки дополняют глаза, другие – кожу, но стены кажется всегда стоят особняком. И когда начинается преобразование человека, то преобразования его в части его стен одновременно производить проще всего и сложнее всего.

Новые подходы к людям – это и преодоление стен и их создание. Сами общательные сети строятся из многочисленных перегородок и большой стены вокруг. И даже если эти стены прозрачные и допускают эхолокацию, но такие сверхспособности почему-то предоставляются немногим. Но если взглянуть на город – то в сущности мы здесь ничего не увидим, кроме украшенных или минималистичных стен и подходов к ним. И интересно, где спали первые люди, которые больше не спали на деревьях? В сущности этим вопросом они должны были заняться в первую очередь, а может быть уже заняться им раньше, чем спускаться с дерева. Хотя может быть предки homo уже начали строить стены на деревьях и когда оказалось, что дома на деревьях строить неудобно, то они начали строить их на земле.

Поэтому ключевая проблема, с которой сталкивается сегодняшнее общество в условиях цифровизации – это проблема братства. Создание стен на земле когда-то объединяло людей, но теперь стены от природы вновь больше не нужны. И стены от других людей тоже не нужны. Может быть не нужны стены от, нужны стены для. Стены не освобождают, хотя стены могут избавлять от зависимости, словно ограда для животных. Человек может представлять себя животным и огораживать себя от природы, ограничивая свою ещё более необузданную природу, чем внешнее стихийное бедствие. В этом стены похожи на культуру, но эти стены могут быть с одной стороны от - а с другой для. И стены издавна были местом творчества, что сохранилось как символизм пещер. Всё же стены – это прежде всего древнее культурное пространство и карта и вся картина мира. Может быть раньше стен не хватало на всех, теперь же в исполинских человейниках они символизируют всё то несчастье, которое люди пытаются избежать, доверившись стенам и плёнкам. Плёнка (послесовременнизма)  – это просто такая стена, которая отражает самих людей или точнее преломляет и фильтрует по-новому. Человейники же отражают стремление к наибольшему скоплению стен, создают памятник стенопоклонству и бесконечному сходству процессного трудолюбия людей, машин и муравьёв. В творчестве же они находятся в совершенно разных точках пространства.

Между тем, обычные люди могут продолжать говорить, но стоит взглянуть на язык форумов, средств информации, даже системы образования, как становится заметна разница, показывающая большой процент заимствованных слов. Эпатия, софт-скилы, проекты и процессы, трек, тайминг, монетизация, компетенции, презентация, онлайн, лидерство и наконец диджитализация – вот, что может остаться в будущем от общества как общения вместо времени, образованности и отзывчивости и даже размеченности и представления. Человек как капитал рискует остаться без человечности, пытаясь её создавать. В заборе нет культуры, как и за забором и на заборе. Надписи всегда стираются, особенно, когда заканчивается время болезни, Развитие и кругозор стараются расширяться и новые слова сами создают иллюзию управления, в которой слова могут как создавать науку, так и мифологемы. Порой разницы действительно нет и порой одно не обходится без другого, порой культуру создавать бесполезно, потому что она сама бесполезна по определению. В этом то и заключается загадка движения и развития, в котором капитал создаётся прежде всего без внешнего воздействия, и без разделения на природный и человеческий. Конечно схемы передачи капитала в том числе привычек, да и самого языка – это важнейший элемент цивилизации,  На примере слов и поиска единого с природой  языка особенно заметна  роль каждой личности в истории: каждое произнесённое слово отражает и изменяет культуру, иначе оно остаётся всего лишь знаком очередного симулякра.