Здесь везде были тропинки: сама скала словно бы превратилась в одну большую тропинку, которая и стала столь незыблемой и лишённой растительности лишь благодаря стараниям ног человеческих или иных животных. Но основанием этого идеального опредмечивание является движение природы недоступное для толкований через общественное сознание или системы. Но вот там, где тропинки действительно можно было уловить как раз проявлялся изменяющийся ландшафт в виде общего  своего вторичного предметного существования связанного с потребностью перемещения, наблюдения, восприятия. Люди избавляются от мнимых и фетишизированных категорий здесь, они начинают мыслить в понятиях земли и камней, торфа и воды, а не асфальта и бетона, но этого ещё не достаточно, чтобы очистить сознание от общественного субъективного восприятия, от систематических наслоений привычных пластов действительности, за которыми действительности не обнаруживается, в том числе и от иллюзорности дороги, вместо которой лежит извилистый и разноскоростной путь.

Здесь эта дорога не прекращается: она перетекает из ручейка в ручеёк, от воды к деревьям вверх по камням, между стволов, до мест существования различных потребностей. Но одной из основных потребностей является наблюдение, простое существование и еда. Даже вскипятить воду и сварить крупу здесь не так просто, это церемония, в которой все участвуют: кто-то может просто смотреть за огнём, кто-то доставляет и рубит дрова. Не знаю, сколько мы тратили дров, в отличие от продуктов с их весом и стоимостью мы не составили бюджет дров. Мне почему-то кажется, что основной наш вред от существования здесь был связан с дровами, с выбросами углекислых газов, которые их сжигание вызвало. Допустим на каждого из нас пришлось килограмм 10 дров в день, а при их средней калорийности 4,3 кВт-ч/кг получаем, что это эквивалентно непрерывной работе обычного 2 кВт-ного обогревателя в течение суток. Наверное это не так мало, но возник вопрос, должны ли мы лишать себя возможности побыть на природе при костре, или можем гораздо больше снизить своё воздействие в других местах?

Тропинки не обрывались и не начинались, они словно летящие звёзды как будто бы опоясывали всю Землю. Кажется достаточно ступить один шаг и можно коснуться облаков, ведь когда закат и облака плывут над кронами деревьев начинаешь сопоставлять их с теми тропами, которые привели нас сюда на эту скалу. Но кругом были люди, что у них на душе я не мог понять и не стремился. Я видел лишь общее наслаждение и неописуемое чувство единение с природой, но единение различающееся и не вполне естественное. Словно мы все шли по этим тропам, но шли разной дорогой. Нашли ли мы то, что искали - неизвестно, но то, что мы нашли, что не могли предвидеть в очередной раз - определённо. Множество тропинок словно клубок, который можно было бы распутать всем вместе, убрать лишние и сократить потребности, определить  то, что действительно нужно и что выражается в объективных ощущениях, затуманенных обычно обыденностью. Здесь иногда хочется рассуждать и думать о том, что так и есть, как мы думаем. Но ведь и эти тропинки часто приводили нас не туда, куда нужно, или мы их не могли найти там, где нужно. Объективность как указатель, а вторичная предметность - как цвет или обозначение тропинки. Тем не менее если есть та или иная тропинка и есть её обозначение - то они весьма близки, другое дело, что означают они для каждого что-то своё. Отсюда общественная и природная объективность могут соединяться и продолжать существовать, отсюда мы можем искать источник для нового общественно-природного мышления, где по крайней мере дрова уже не будут дровами, а будут аккуратным преобразованием древесного материала в зольный с представлением о том, какой след мы всё же оставляем на своём пути.