Насколько бы куб рабочего стола не был совершенным, каждый раз он обнаруживал свою нереальность в крайности поворота грани, если удавалось замедлить мгновение сворачивания грани до линии: знаки здесь превращались в набор неразличимых точек, пространство смысла наконец обретало свою метамодернистскую бессмысленность. Но тут же можно было сопоставить эти точки со звёздным небом, столь же мерцающим и неразличимым, и далёким в своей мимикрии природы через очередное измерение действительности. Красота так иллюзорна и в следующее мгновение точки смысла могут предстать в запечатлённости цветного шума перегретого ускорителя или сознания, а может просто в игре послеобразов перед закрытыми веками. Но это после совсем не значит после, поскольку сама эстетика становится системно катастрофичной и онтологически ужасной. И вот уже сама моральная гармоничность рыночных рук и глаз источает неотвратимую желчь порчи и безразличия. Не случайно поэтому и всё привычное становится угрозой не только в смысле стихийных бедствий или иных опасностей, но именно как иллюзия нормальности и покоя. Покой, да и красота, оказались лишь анестезией чувств, хотя их не так просто проявить по сравнению со снимком болезни лёгких. Но коль скоро всё поведение людей можно представить в виде курения, то любая означенность снимка приводит к иллюзорной мета-зацикленности значений разных порядков, которая сама обессмысливает себя и всё окружающее. Тем не менее второй стороной курения выступает расцвет мышления в услови ... Читать дальше »