В связи с широкой эксплуатацией аргумента о нейтральности технологий возникает вопрос о том, что вопроса о значении поисковых систем не должно возникать (поскольку они по определению действуют нейтрально по отношению к содержимому, если вычесть из их тела (корпуса) рекламу). Но само широкое распространение и вхождение в обиход института поиска как замены словарей и справочников, ответов человеческих на автоматизированные ответы поисковых систем, придание значимости утверждению о том, что "всё можно найти" в поисковой строке означает выход за пределы нейтральности и необходимость проработки этических стандартов и кодексов пользования информационными технологиями.
Говорят, наступил кризис доверия. И этот кризис доверия к людям. Тогда как машинам и алгоритмам мы доверяем вполне. Создаётся впечатление, что идея технологической нейтральности была придумана намеренно для введения людей в заблуждение или же стала жертвой извращения духа коммерции идей утопического либерализма о сетевой свободе и равноправии. Но нам говорят, что именно сетевое общение и сообщение позволят преодолеть кризис доверия, выстроить по-новому коммуникационный процесс, донести сообщение лучше и глубже. Но это как говорить, что кризис перепроизводства можно преодолеть, выпустив больше продукции. Конечно, из депрессии удавалось выбираться с помощью государственных вложений, обеспечения занятости людей и формирования спроса. Но на что спрос может сформировать цифровое общество? На новые картинки и сюжеты наивных комедий про незадачливых подростков? Или на продолжение поиска новых открытий в людях, получения впечатлений и сохранение их с помощью нехитрой техники цифровой фотографии, ставшей доступной и понятной. Это по форме похоже на строительство каналов ради этого строительства, но если каналами и плотинами человечество пользуется до сих пор, то личное содержимое и сфера услуг становятся никому не нужны и неинтересны уже завтра или даже сегодня. Поэтому люди продолжают находиться в поиске.

Общество само начинает напоминать огромную поисковую систему, все находятся в активном  поиске, и чем сильнее возрастает активность поисков, тем больше она погружается в кризис. Подобно расходящимся линиям спроса и предложения, которым не удаётся в сетевой паутине найти точку равновесия каждый ищет то, что не соответствует ожиданиям, или то, что заведомо найти не сможет. Может в этой противоположности запросов и предложений кроется некая романтика. Но эта романтика отнюдь не столь человечна, как рынок физический. В цифровизированной действительности нет места скрытому обаянию или погружению в трансцендентальное, остаются только слова, которые невозможно в сущности донести, потому что форма ожиданий неизвестна. Она неизвестна, потому что она неклассическая, и она не слишком культурно нагружена, потому что устремлена к прагматизму или даже развлекательному антипрагматизму. Вообще в этом постмодернистическом квадрате подобному SWOT-анализу рождается и запрос на новые поиски, рождается та поисковая общественная система, которая выдаёт желаемое за действительное, наделяя прагматическое культурным, но в сущности отрицая и то и другое, образуя новый диполь обыденного бытийствования мнимой выброшенности за пределы системы в контркультуре и развлекательности контрпрагматизма.

И здесь происходит революция или переворот сетевого сознания, когда обыденная официальная жизнь послесовременности заменяется сетевой противожизнью, построенной на противопоставлении. Такое противопоставление и есть ничто иное как поиск: сфера развлекательности контрпрагматизма становится ответом на запрос от рутинности и усталости от прагматики, а антикультура и контркультурные течения возникают на почве поисков новых ощущений. В поисковых системах и то и другое проявляются в полной мере как в своеобразном зеркале послесовременности на сей раз в ещё более искажённом и иллюзорном виде. Антикультура принимает разнообразные формы от обыденных картинок, комиксов, до текстовых и экзистенциалистских поисков. Контрпрагматизм обусловливает основную часть запросов, не связанных с получением конкретных знаний. Например, поиск и описание новой музыки с необычным звуком отражает контркультуру, которая обретает своё поприще в цифровом формате, а поиск и образование групп сочувствующих формируют сообщества антипрагматиков. Но этот переворот не происходит даром, как и у любой другой революции у революции сетевого сознания есть жертвы, и эти жертвы - надежды и устремления пользователей.

На алтаре общества поисковой системы оказываются распятые поиски истины и возможности создания нового опыта и знания. Создание нового скорее становится исключением и уделом одиночек, тогда как наибольшее, на что становятся способны новые технологии - это на распространение и размещение содержимого и ограниченный его анализ. Парадокс поиска заключается в том, что он не даёт ответов на те вопросы, ответы на которые неизвестны или просто неоднозначны (а таковы все вопросы), но в обыденном сознании всё выглядит наоборот: ответы кажутся доступными и лежащими на поверхности. Но всё, что расширяет поиск - это сетевой пузырь постмодерна, который может лопнуть с каждым следующим запросом, если обнаружится, что поиски нужно начинать с нуля.

Что касается поставленного этического вопроса, то антикультура пытается обнаружить добро там, где массовая культура пытается нажиться на десублимации зла. Внутреннее прагматическое устремление людей, необузданные духи, сами находят покой и умиротворение, отвлекаясь на развлечения контрпрагматизма. Но поиск всё же продолжается, потому что эта поисковая система - всего лишь отражение, всего лишь иллюзорная плёнка на структуре бытия, которая только будучи разорванной может вновь попытаться поставить вопрос о цифровой этике, но оперевшись всё же на этику трансцендентальную для неё.