Углы порой значат многое в нашей жизни. Углы как маяки определяют своим светом направление движения в садоводствах, где фонари горят в основном для экономии электроэнергии, углы не так заметны как стены — но именно они определяют степени свободы, особенно когда кого-то ставят в них, углы определяют цифровые технологии и иллюзии создаваемых в них объектов, углы определяют пересечения и расхождения наших путей, в том числе жизненных. Я шёл и углы были везде, везде, кроме асфальта: на нём был нескончаемый лёд под мрачной кашей, прихваченной немного морозом, а значит не такой опасной. Если падать, то лучше не на угол — поэтому от домов и поребриков лучше держаться подальше — эти правила глубоко въедаются в подкорку мозга как соль въедается в ткань ботинок и как бензин проникает в глубину наших лёгких. Я вижу углы и не стараюсь их исключить из моего сознания, потому что я в городе. Это они упорядочивают всё окружающее: несколько узлов и словно удары топора они формируют плоскость стола, стула, дивана, экрана и окна. Они так легко образуют плоскости, что на этом даже пытаются теперь создавать технологию дополненной действительности: достаточно оценить геометрию стен и вот уже определено пространство нашей повседневности, нашего заурядного плоского бытия.

Иное дело на природе, в лесу, на море. Здесь нет никаких углов. Поэтому и отдыхают здесь так сердце и душа: линия горизонта плавно изогнута, песчинки и волны не позволяют превратить поверхность в плоскость. Всё просто: ступаешь на песок и вот уже поверхность изменилась. Море никогда не останавливается в своих волновых метаморфозах, накатывая и оседая без начала и конца, зовя нас куда-то в вечность. Вот и ночь дарит звёзды и сферы и никаких углов, лишь точки, которые мерцают и восседают на неподвижных невидимых глазу пространстве и времени. Мы конечно знаем, что у пространства три измерения и что можно начертить три угла, соединив их лучами, зовущими к упорядоченности. Но мы также знаем, что оно искажено и мы не найдём воображаемых нами углов в действительности, где степень и форма искажения всё время меняются точно также как песок под ногами и как волны, убегающие вдаль. Поэтому я шёл по зимнему лесу и отдыхал взглядом на деревьях и линиях стволов. Даже на стволах елей не было углов. Не было их и на изящных укутанных снегом ветвях елей, хотя они немного и напоминали угловатые возвышения. Но эти углы были совершенно не теми углами, которые упорядочивают нашу жизнь. Ведь раз в год мы приглашаем к себе в гости ёлки, впускаем лес к себе в гости, его запах и представление о нём, если даже ёлки сделаны из пресловутого поливинилхлорида. Жизнь ли леса или имитация этой жизни, ощущение снега — это победа над угловатостями человеческого мышления, над шрифтами и словами, которые обугливают словно сжигают действительность без открытого пламени. Вместо углов даже лесные тропы не имеют прямых пересечений, они всегда направляются и текут словно реки, обвивая кочки, деревья, корни и падающие листья и иголки. Только просеки возвращают словно немного в город или лесопосадки, приводящие сознание в область рядности, возвращающие его словно взведённый курок на почву пристальности мироощущения обыденных устремлений. Но просек и лесопосадок было немного, поэтому я восхищался чудодейственной силе снега, создающего бесконечные картины, наполняющие мои глаза. Пение зимних птичек наполняет мои уши вместе с прозрачностью воздуха, которая присутствует где-то неявно под ногами и уже внутри меня. Даже пригибающиеся к земле молодые деревца торжествуют в своей победе над угловатостью, в несломленности живой гибкости, готовой проснуться с первым дыханием весны. Удивительно, каковы эти неровные поверхности которые укутал снег, создавая новые неровности. Идти по ним и изменять их — значит стать рядом со снегом, с его чудодейственной силой и идти также как он тихо и молчаливо, не трогая, а лишь затрагивая и кутая лес в свою зимнюю сказку. Куда же подевались все углы, они словно улетучились как из моих глаз, так и из моего сознания. Там вдалеке люди научились скруглят углы, но не избавляться от них. По сути избавление углов для человечества — очередная иллюзия в собственной беспомощности, попытка переосмыслить бессмысленностью с помощью завёрнутости поворота над прямотой. А лес не дарит ничего из этого, не содержит в себе углов, а значит и никаких проблем.

В городе проблемой кажется то, когда нарушается пространство прямых углов: когда дорога ппересекает другую не под прямым углом, когда дом или башня начинает наклоняться, когда на стенах появляются неровности. Неужели люди настолько уверены во власти рациональности., что они способны отождествлять ясность мысли с ровносью стен? Чуть ли не вся суть обыденного стремления к прилизаннсоти помещений и ремонте состоит в подчёркивании важности углов: чтобы они были ровными нужно сделать ровными стены, полы, потолок, приспособить под необходимости двери и мебель, по возможности также угловатую и симметричную, либо состоящую из множества геометрических сочетаний. В лучшем случае углы заменяются овалами, цилиндрами, но при этом углы никуда не исчезают. Даже изогнутые экраны — лишь попытка преодолеть угловатость, но попытка заранее обречённая на провал, ибо эти углы не гнутся и не изменяются, они застыли словно засохшее и высушенное дерево, которое уже никогда не изогнётся, а потом не проснётся после укутывающего прикосновения снега. Но что касается отождествления: то это иллюзия смешения основательного, фундаментального и обыденного: где мы готовы смешивать прямоту плоскостей и углов повседневности со стремлением к пониманию и объяснению мира. Мы словно рисуем сферическую модель земного шара, который в действительности не подчиняется этой модели, но мы упорно пользуемся этой моделью, в которой вся поверхность разделена на воображаемые квадраты параллелями и меридианами: все леса, поля и мысли изрезаны этими линиями, все точки указаны для этой структуры ,и эти точки определяют наше местоположение в мире. И все помещения, предметы, здания: все помещены на эту неплоскую плоскость, а сами уже представляются будто бы абсолютно плоскими и даже порой являющимися ими, хотя тот же наливной пол застынет подобно льду на озере в виде непостижимой нашему сознанию выпуклой неправильной геометрически поверхности, на которой мы готовы разместить множество плоских и угловатых объектов, в том числе себя. Хотя с собой интересней: видит ли себя человек плоским? В послесовременности во многом да, но и ранее также. Ведь раньше были картины, в образах которых люди перемещались на плоскость и начинали там существовать. Теперь в фотографиях и на экранах снова люди плоские, хотя всячески пытающиеся нарушить геометрию и собственную угловатость, но чаще подчёркивающие её своим внешним обликом через культурный прагматизм, стремясь хоть цветом, хоть движением сделать собственное тело плоским, либо закруглённым под властью углов.

И, наконец, углы могут проникать в сознание, может быть само сознание состоит из углов. По крайней мере цифровые технологии во многом определены углами. Ранее же в аналоговом представлении углы могли расползаться и нарушаться, симметричность — ускользать, а прямота — растворяться. Цифровые вычисления дарят точность угловатости, где формы могут создаваться по-разному, но должны укладываться в прямоугольную матрицу изображения. Если человеческий глаз эластичен и сферичен, то цифровые матрицы плоски. Если экраны становятся закруглены — они опять же лишь имитируют поверхности, ибо их закругления — угловато правильные, то есть сделанные исходя из некоторых допущениях об углах. Даже если бы углы могли изменяться вероятно люди ещё бы не скоро привыкли к тому, что они могут их изменять естественным образом, как это происходит с живыми деревьями в лесу, как это было бы с домами, если бы дома были живыми. Но здесь мы проникаем слишком глубоко в ткань живого. Для отдыха достаточно остаться на поверхности: отдыхать глазам на неплоскости леса, отдыхать телу на зыблимости океанов, отдыхать сердцу в обезугленности рассвета, достаточно идти по этому пути, но знать, что он не прямой и не должен быть прямым как представление о проспектах и правильных перекрёстках, где хочется создать город без единого прямого угла и без единой правильной геометрической формы, но вот останется ли он системой или превратится в нечто большее?