Тропинки разбегались по сторонам среди выпавших недавно первых снегов, успевших стать то ли настом, то ли корочкой от спекшегося молока, согревавшегося то ли появлявшимся солнцем, то ли не редкими дождями. Поэтому я бежал, то есть я бежал по этому лесу, но и по этой земле, но на снег попадал редко, стараясь выбирать путь именно по тропинкам. И чем дальше я бежал, тем больше удивлялся, что тропинки оставались незамёрзшими — мягкими, словно бы приготовленными к тому, чтобы по ним бежать, хотя вокруг лежал снег. Можно было бы списать это несоответствие на обыкновенную для городских активов изъезженность и исхоженность, но следов её здесь не было, либо она тщательно скрывалась, ведь даже на моей личной тропинке снега не было как будто бы по ней ходят каждый день. Но никого вокруг не было, никого я не встретил, а голосов птиц я не замечал. Только в незаконно возводимых постройках среди леса шла отделочная работа, о чём свидетельствовал звук электроинструмента. Здесь и сходились пути метаправа с прагматическим наследием протестантизма: моё хрупкое право на то, чтобы называть, но даже не считать тонкую тропинку своей оберегаемое то ли стремлением аккуратно наступать, так чтобы мхи и трава продолжали жить под моими ступнями, то ли ежегодная расчистка от веток с тем, чтобы тропинка не теряла своей внутренней степени свободы и ничем природно почти не обусловленная проложенность дорог и столбов надвигающегося через трупы деревьев оч ... Читать дальше »