Закрыть глаза и слушать шёпот шин проезжающих транспортных средств. было так странно и нелепо, что не хотелось отрываться. Стоя здесь на светофоре, нет не на нём конечно, перед ним, то есть не перед ним а рядом с ним, то есть не рядом, а рядом с толпой людей, которые стояли вокруг, и опять же не рядом с ними, а в каком-то хаотичном порядке, то есть без порядка..., ощущалось приближение момента переключения, который был уже близко, но в то же время до него было ещё бесконечно далеко, поэтому я пока закрыл уставшие от утреннего света и беспокойства глаза, вглядываясь внутрь себя, где было тихо и уютно. И я почувствовал этот неумолимый нескончаемый шум похожий на звуки лангольеров, этих безвременных проповедников дегресса и расфункционализации, но они не нападали на людей, они неслись мимо, подчиняясь правилам дорожного движения, словно специального придуманным как и другие институты, чтобы накинуть узду на невидимую энергию внутреннего сгорания, не дать ей вырваться, а вечно крутить жернова современности. Наконец он начал медленно стихать и совсем прекратился. Я открыл глаза и увидел, что "лангольеры" послушно останавливаются, а значит можно двигаться вперёд, не боясь быть сбитыми ими, аккуратно протиснуться во внезапно разверзшееся временнОе пространство даже раньше момента переключения и устремить свой бег вопреки времени дальше, эту ускоренную ходьбу, которая не похожа на бег на месте в салоне автомобиля, не использует чужую энергию - не подчиняет себе сжигаемые остатки недр Земли и не заставляет двигаться вопреки собственной воле обманутых животных или людей - поэтому расположена строго перпендикулярно в своём протекании ряду выстроившихся машин, а затем устремляется за так удачно появляющееся металлическое ограждение вдоль отгораживающего их дорогу от моей поребрика.
И я подумал тогда, что человеку по большому счёту не нужно зрение, человек - существо речевое и голосовое, а зрение ему нужно лишь чтобы проверять выводимые гипотезы и смотреть за итогом воплощения собственных рассуждений, ведь я также мог лишь заметить удивлённые лица двигавшихся мне навстречу пешеходов, которые должны были удивиться как и я пару дней назад, ехавши в электричке и смотря через окно дверей в тамбуре на проносящиеся мимо целый и порубленные леса, хорошие и разваливающиеся строения, сидящих и стоящих людей, удивился статье о том, что многие технологии для инвалидов стали теперь широко распространёнными, например, пульт для телевизора или управление голосом. Да и вообще почти все технологии (по крайней мере местной инфраструктуры) в этом смысле превращают людей в инвалидов, когда им не надо больше ходить в театр под открытым небом, чтобы насладиться зрелищем, не надо идти на рынок, чтобы купить свежие продукты, не надо оказаться в лесу, концертном зале или на берегу моря, чтобы послушать пение людей и птиц или шум моря. Другие технологии конечно расширяют и добавляют возможности, которыми люди до этого не обладали, в некоторых смыслах технологии оказываются слишком дорогими и сложными, чтобы заменять  способности.  Но люди разные, а знаю, что просто сам по своим склонностям ближе к звуковому восприятию. Но всё же звук - это голос, а голос - это речь, это размышления. Кому-то проще представлять слова знаками и смотреть на них, но всё же текст - это более позднее изобретение цивилизации, это такая технология, которая сама по себе в современности была воссоздана как электронная почта для общения инвалидов: глухого и слепого. Но тогда я почувствовал преимущество слуха, его сосредоточенность на главном, на получении информации, задумался над противопоставленностью зрительной и звуковой вселенных, культурных сфер, ведь как раз днём ранее я был на концерте, где были в фойе представлены картины, созданные художниками во время прослушивания музыки, но я тогда не мог понять, как же они связаны с этой музыкой, должны ли они быть связаны, если эта связь не только, а может и не столько информационная, но тогда какая?
Я ощутил себя китом, который использует эхолокацию для построения трёхмерного образа. У меня же есть два уха, а значит моя карта тоже должна быть объёмной, хотя этого достичь намного сложнее. Теперь я задумываюсь над тем, как ощущает этот мир летучая мышь, каковая её мыслительная вселенная. Но не зря китообразные обладают даже большим мозгом, чем мы, наверное их вселенная мысли уж точно шире нашей и конечно же в ней найдены ответы на совмещение звуков, пространства и зрения в одну не искусственную, а естественную субстанцию, в которой наверно нет понятия абстракции, потому что оно сливается со всем окружающим почти бездонным океаном.