Теперь, когда не за горами экспедиция на Венеру и спутники Юпитера и можно будет узнать о возможности существования иной жизни мы можем замереть на несколько десятков лет в надежде узнать ответы на вопросы, способные коренным образом перевернуть представления о распространённости форм жизни во вселенной. Что если окажется, что и на Венере и на спутниках Юпитера процветает жизнь и даже в недрах Марса? Какую ответственность мы будем нести за возможные угрозы, которые можем её причинить? Этот вопрос можно было бы рассматривать в контексте ограничения влияния человечества и на Землю, но в первую очередь его нужно рассмотреть уже сегодня, поскольку именно в призме возможных миров для переселения кроется что-то абсурдистское в дискурсе и мифологии послесовременности.

Рассмотрены основания коренного построительства (радикального конструктивизма), его связь с хозяйственными, правовыми, культурными и этическими концепциями. В данном материале повествование основывается на рассмотрении идей Пауля Ватцлавика, в том числе разделении действительности первого и второго порядка. Я допускаю в данной статье также возможность и действительности третьего порядка. Также рассмотрены методы коренного построительства: предписанное поведение, "как если бы" и создание фикций, при этом рассмотрение осуществляется на почве общественных проблем послесовременности, а также и исторического проявления, соотношения сновидений и общественной нормальности, картины и модели действительности. Затронут и вопрос стоимости и ценности в свете влияния действительностей разного порядка. В целом направление рассмотрения отталкивается от тупика  идеализма в сторону общественно-политического дискурса шаризации.

Можно ли чувствовать знаки? Откуда возникают чувства, как развивается искусство и чем оно отличается от науки и прагматики? Из простого наблюдения о воздействии и осмыслении произносимого на экране означивания получился довольно объёмный текст, представленный здесь как статья. Были рассмотрены разнообразные вопросы от воздействия чувств, дуализма бытия, связи горизонтов событий и горизонтов мышления, проблемы понимания устойчивого развития и событийствования с природой, до происхождения местоимений от индо-европейских корней, важности и исконности родительских чувств, первичности обозначения себя и другого через имя, Но главный вопросы, на который старается ответить данный текст: можно ли и как именно можно чувствовать знаки? Знаки поистине целая вселенная — но заменяют или дополняют они действительность?

В данной статье приведены некоторые общие замечания в отношении классификации внешних воздействий и внутренних взаимодействий/взаимовлияний людей и живой природы. Ранее мы рассматривали событийствование природы и человека как важный элемент бытийственной оптимизации, но не уточнили объём этого понятия. Выделение видов воздействия способно прояснить этот вопрос и указать пути для уточнения направлений и возможностей событийствования. В общем смысле событийствование можно рассматривать как некоторый аналог симбиоза, но следует обратить внимание, что в симбиозе предполагается, что пользу от совместного бытийствования получает одна или две стороны, тогда как более сильной формой, в которой возникают и взаимные усиливающиеся петли обратных связей, можно считать «мутуализм» или собственно взаимовыгодное бытийствование/событийствование.

В статье предложена классификация видов (факторов) воздействия на различные формы жизни, рассмотрены данные виды, а также некоторые соотношения с возможностью выделения систем, соотношения с появлением языка, как например, соответствие языка и взаимополезных взаимодействий в биогеоценозах ("экосистемах"). Завершается статья некоторыми соображениями о воздействии вирусов.

В продолжении затронутого вопроса о праве при переходе к пересовременности в предыдущей статье, в настоящем материале рассмотрим возможности оснований для построения переправа, для чего проанализируем основные тенденции сопоставления прав людей, животных и природы в целом, рассмотрим ключевые положения конституции Эквадора, ставшей первой в своём роде в отношении установления своеобразной правосубъектности природы. Затем приведём схему концептуального поля метаправа как основание для его построения путём включения элементов других отраслей знаний, во всяком случае объединённых общим стремлением, которое будет направлено на регулирование отношений людей и окружающей среды, а также и самого событийствования людей и природы, а значит тем самым определим возможность рассмотрения природы и как создающей право и как испытывающей его применения. По итогам рассмотрения возможности включения природы в дискурс права сформулированы 4 принципа, которые можно принять в качестве основы для развития концепции метаправа как включающей в себя бытие не только человека, но событийствование человека и природы.

Ремодернизм — это модернизм, доведённый до абсурда, настолько увлёкшийся понятием «ничто», что превращающий в это ничто и сам себя и основы техногенной цивилизации, идею прогресса, идеал правового государства вместе с протестной противокультурализацией. Начав с рассмотрения абсурдистских трактовок послесовременности перейдём затем к новым горизонтам открывающегося существования пересовременности и её спутников на историческом поле, рассмотрим роль права в изменяющемся бытии окружающего, проникающего и растворяющего нас. Затем смоделируем само историческое поле и выведем основные линии существования цивилизации. В заключение приведём несколько соображений по поводу определения цивилизации и её будущего в совокупности проблемных сторон и некоторых ключевых сентенций.

Наша действительность полна неожиданностей, каждый день с нами что-то происходит. Нужно ли её чем-то дополнять и улучшать? Такой вопрос мы можем себе не задавать, но технологии не стоят на месте и поток прогресса увлекает нас всё дальше в дебри проходящей послесовременности. Но кто будет управлять нашими данными, если для дополнения действительности вначале нужно скопировать и проанализировать саму действительность? Будут ли подобные образы достоверными или люди скорее захотят скрывать за масками на сей раз воплощающими и искажающими движения их тел, направлениями их слов и тембром их голоса? Почему технология, готовая одеть на руки и головы каждого цифровые наушники подаётся легко и непринуждённо подобно продажам в ювелирной лавке или казино, где интерес подогревается бесплатными конфетами и напитками?

Ранее мы рассмотрели язык в его истолковании как рассказа и я взял весьма широкий охват в этом рассмотрении, практически сопоставимый со всей обозримой действительностью. Но рассмотрение собственно человеческого языка как информационного поля, как основы этого поля и средства его обеспечения сводится к иным теориям, которые предположительно объясняют и сам процесс возникновения современных нам языков (которые имеют общие корни, причём настолько древние, что найдены подтверждения соответствия языка жестов младенцев языку жестов, используемому шимпанзе), а значит исходя из системного подхода могут объяснить и всё последующее развитие языка как системы. Теории же возникновения языка основаны на двух основных идеях. Рассмотрим, каким образом из них произрастают как системные, так и несистемные языки, какова точность употреблений в языках и как языки способствуют упорядоченности.

Описать красоту нелегко, ещё сложнее описать её идеал, но в действительности у нас должно остаться не так уж много возможностей для подобных выражений: от отдельных образцов, до эстетических выражений, далее к естественным воплощениям, наконец к ускользающим граням восприятия в различном философском истолковании и до неисчерпаемой красоты самого языка, воссоздающего слова идеала красоты, словно рани собственного творения.  Весь описанный путь рассуждений развёрнут в данной статье, хотя побудившая к написанию идея может быть выражена просто в многогранности самого понятия идеала.

Часто когда говорят и изучают язык обращаются к изучению языков северных или африканских народов и обнаруживают особенности и отличия от привычного языка, обнаруживают приспособленность к местным условиям, но что не способны передать исследования — это местные рассказы, сказания, легенды. Исследования языка в этом отношении похожи на посмертную маску: она способна отразить мгновение, которое уже ушло и которое не имеет уже отношения к происходящему. Они выражают жизнь одного языка через жизнь другого подобно тому как гипс отражает жизнь головы: гипс старается воспроизвести форму в её застывшем состоянии с наилучшей точностью, описать все детали и особенности. Но сможем ли мы что-либо существенное сказать о жизни человека по его маске или маска может ожить если не в наших руках, то в наших словах? В статье рассмотрены как нейрофизиологические исследования, так и метод образного моделирования языка как карты и дороги.