Словно ночь снова переходит в день. Словно свет бесконечно теряет себя. Просто частица или переключение всего. Летящая правда или психолингвистический дискурс. Случаются чудеса или приходит время. Наступают люди или теряются дни. Словно свобода слова сама сошла с ума. Или ей кто-то помог.

А если кто-то помог — то она ещё сама вполне в своём уме. Пусть даже у неё ничего не осталось своего. Словно все цвета переключились светофорным порядком. Светофорным там, где он почти семафор или цветофор. Если вглядеться в эти цвета — то они везде одинаковы в своих означиваемых и означаемых, но цвета и формы остаются при этом разными. Интеллект — тоже бифуркация над полем абстракции, когда один рисунок начинает складываться всегда в одну картину. Картину, которая содержит в себе модель всего окружающего, в том числе и огней над головой проходящих и проезжающих. Эти огни стали почти как звёзды. Иногда они рассыпаются на отдельные светодиоды. Которые в миру всегда почти цветодиоды. Если это свет — важно его качество и температура. Не знаю почему некоторый цвет называют дневным, хотя и ночью луна светит тем же самым цветом недалёкой звезды спектрального класса G. А если это цвет — то здесь в ... Читать дальше »

Что мы знаем о сознании учёных? Предполагается, что они должны претендовать на установление «научной» «истины» или создавать «объективные» картины действительности, а может быть просто соблюдать некоторые инструкции, выработанные внутри этого сообщества. Кроме последнего операционального определения всегда возникают сложности, поскольку «истина» и «объективность» давно пали под ударами фальсификаторов и анархистских эпистемологов. Коренное построительство в этом отношении может предложить содержательный анализ психического состояния сознательной деятельности человеческих личностей, занятых в научном процессе. Если действительность перестаёт быть онтологической, то есть когда устанавливается запрет на объективные рассуждения о бытии, то сознание должно само становиться объектом воздействия собраний общественных фикций, обитающих в действительности второго порядка, невзирая на отсутствие объективной или объектной действительности как таковой. При этом фикции как придумки замещают всё то, что может претендовать на научность описания действительности как выполненную по некоторой методике. Обыденное сознание и отличается от научного тем, что следует естественной неуказанной нигде методике, а также дополняется правовыми вмешател ... Читать дальше »

Где ещё как ни на безликом пространстве глянца мы встречаем лица и считаем их действительностью? Наступление осени нельзя предотвратить, как нельзя остановить предчувствие того, что выпадет снег и ноги побегут по нему вслед за взглядом. Но безликое пространство экрана своим безмолвным свечением может всё же остановить ноги от того, чтобы они начали свой бег подобно тому, как тревога за окружающих людей заставляет лицо скрываться за маской, а ноги — за порогом. А если тревога всё же не одерживает верх, то вышедшие ноги за порог рискуют обернуться тревожным пассажиром. Который лишь прячет свою неуверенность и обеспокоенность за маской, пусть даже и невидимой. Выходит, что как от серости шаризации, так и от прямого или переносного значения маски уйти практически невозможно. Но можно просто взять ноги в руки и пойти. Пойти просто по осеннему ковру, разостланному неустанным трудом ветра и дождя, организаторской заботой спешащих до наступления холода насекомых, наконец величаво и по-хозяйски стоящих и в то же время продолжающих расти берёз. И тогда листья останутся цветными по крайней мере до того момента, как они обернутся своим посмертным снимком на цифровом экране, отливающим словно в свинце своей неприкаянной серостью звенящие на просторах передачи данных тучи.

Но с тех пор, как действительность становится всё более цифровой её серые области словно скопления тёмной матер ... Читать дальше »

Серость — это парадигма каждого дня, разделяющего функционализм, постфункционализм и неофункционализм, это ещё более безвкусное воплощение серо-буро-малиновости, чем куриный суп из «кубиков» или молочный из сухого молока, поскольку это и не чёрный, и не белый, и никакой в частности, но также и не соединение всех, а значит это воплощение безразличия и неопределённости, которое только и может быть знаменем шаризации (арусск. глобализации). Серый флаг — это и есть означаемое без значения, функция без причины, доступность без содержания, отсутствие без стремления, глобализация без метакультурного дискурса. В чём же состоит этот дискурс? Он заключается в преодолении сонесогласия крайностей каждого при переходе к общественному многокультурию, в котором при этом больше не будет общества, как и не будет значащего цвета несмотря на множество цветов означающих. Поскольку когда культурно-прагматические парадигмы не совпадают для разных людей и групп, то возникает различение между их элементами, приводящее к частичному притяжению и отторжению. И эта частичность настолько размывается в потоке дней словно в ускоренной съёмке темнеющего города, что она всё больше напоминает серость, даже несмотря на то, что цвета пытаются быть ярче и отчётливее. Будто бы сама серость втягивает цвета словно в воронку мироздания, которое устремляется к невозврату через функцию преобразования аналога в цифру, в процессе чего незаметно под ... Читать дальше »

Чуть не опечатался — хотел написать «Зачем нужны деньки» (точнее опечатался — но действительно иногда просто пишу как слышится — а разница в произношении небольшая если пытаться почувствовать расположение языка и можно говорить нечто среднее между «деньки» и «деньги» — но делает ли фонетическая близость их действительными эквивалентами?). Но в принципе это не такая большая опечатка в мире работы по найму, где de facto и de jure установлено соотношение {время = деньги}. Хотя деньги представляются множеством способов, но по сути практически всегда они представляют элемент действительности второго или третьего порядка (в случае электронных денег). Редко когда деньги принимают форму своего изначального эквивалента в виде коров, ракушек или металлов — и тогда они конечно же возвращают сознание к действительности первого порядка. Другое дело люди и их деньки — они-то всегда вполне действительны, если только кто-то не впадает в солипсизм. В том отношении же, что люди как общественные существа преимущественно строят действительность второго порядка, то есть мир общественных действий, культуры, искусства и там находят своё предназначение — они согласно теориям сублимации/десублимации всё ещё не теряют связь со своей физической природой. Немногие наверно стремятся к обретению нетленного те ... Читать дальше »

В продолжение разговора о цветах можно отметить такую любопытную особенность к обесцвечиванию действительности, которая проявляется не столько от палящего солнца, сколько от систематичности. Внутри баз данных цвет может быть очередной записью, поэтому и выделение элементов цветами кажется странным, так что и отбор и классификация чего-то в связи с различающимися цветами кажется странным. Но подобно разноцветным домам, комнатам и стенам этот вопрос становится объектом пространственной оптимизации, даже если выбор цветов кажется случайным. Но он не может быть случайным, если только не применять при выборе некоторый выбрасывать случайных чисел, потому известно, что человек в принципе не склонен к созданию чего-то математически случайного. Следовательно в принципе любой выбор цветов означает создание некоторой закономерности, которую однако бывает сложно к чему-то применить. И действительно единственной практической функцией размеченных цветами элементов может быть их отличие друг от друга. Но часто разметка смещается чуть дальше простого различения с тем, чтобы составить некоторые объединения сущностей действительно что-то означающие. И понятно, что такой выбор цветов — это нечто большее, чем просто цвета карандашей, предметов. И в этом отношении можно заметить, что в послесовременности цвета выбираются некоторым образом для этикеток и обложек, так что получают распрос ... Читать дальше »

Культурная жизнь течёт в некотором синхронистическом пространстве по отношению к общественной, то есть имеет некоторые способности к символьному отображению, которое обычно не является функциональным и не может быть исследовано с достаточной определённостью. Конечно, можно говорить о некоторых «рациональных ожиданиях» или некоторых других зависимостях, которые уже были ранее рассмотрены. Но вероятно сфера проявления подобных отношений относится лишь к относительно более упорядоченной «верхушке айсберга» общества, такой как рыночные взаимосвязи, решение проблем с помощью товаров и услуг. Сфера же культуры и искусства непосредственно не должна предлагать никакой упорядоченности, логического или функционального понимания, товаров и услуг, спецификаций, стандартов. Поэтому если говорить о классических и других эпохально-исторических областях искусства, то скорее происходящее можно описать герметически или традиционалистически. Когда же приходит время современности, традиционные элементы цепочек крайностей могут сметаться как костяшки домино все в одночасье. Если представить, что одна сторона костяшек тёмная, а другая светлая, то картина преображается по мановению ока и может казаться, что происходящее может иметь функциональное описание. На самом деле на уровне человече ... Читать дальше »

Вслед за рассмотрением нулевой скорости можно обратиться к другому интересному лингвистическому локусу послесовременности — к «нулевой точке». Если нулевая скорость достигается тогда, когда комар зависает перед лицом или спутник — на орбите, то нулевая точка — когда комар наконец находит источник крови или другое своё предназначение, а спутник — зависает в точке на небе словно звезда, а может быть выполняет какую-нибудь другую цель своего создания. Это такие разные пути, что они могут находить своё общее место лишь иногда, например, когда комар лишь немного попьёт крови, а дальше вынужден улететь, сдуваемый потоком воздуха. Потом он как телекоммуникационный спутник может попытаться стать проводником для экрана, приземлившись на него словно на небо, но после всё же удаляется куда-то по ту сторону жидких кристаллов, оставив наконец мои руки в покое. Теперь можно продолжить точку, растягивая её историю до следующего писка комара.

Если с нулевой скоростью мы можем словно бы оторваться от плёнки послесовременности как от поверхности планеты с тем, чтобы устремиться в открытый космос, то в нулевой точке остаться не так просто, потому что она не связана как ни со скоростью, так и ни с пространством-временем. И в этом лингвистическом парадоксе там где в физических координатах прошлого (современности) требуется первая или вторая [космическая скорость] — в дв ... Читать дальше »

Как в известной песне Владимира Высоцкого про бег на месте нулевая скорость может быть функционально концептуальной. В ней наверное важно то, что на первый взгляд также незаметно, как чередование букв в словах примиряющий — примеряющий, фонетически фактически неразличимых, особенно в городских средах. Можно же приравнивать её к тактовой частоте вычислительных устройств, которые подлежат «разгону» и «замедлению». Поразительнее всего эта нулевая скорость в эффекте стоячих волн или в ожидании излучения лазера. Но может быть она не менее интересна и во время переключения сознания, словно бы перезапуска рабочей частоты. Может быть она также поразительно в замерших над головой свинцовых тучах, которые плывут куда-то и плывут вдаль от каналов Северной Венеции, равно как и Венеции Южной — они как отражение невской воды, словно бы эта перевёрнутая и перелитая вода, которая может подступать к домам, люди из которых давно разъехались по более возвышенным местностям, но разъехались не из-за боязни западного ветра, а из-за невидимых глазу восточных ядов, если верить латинскому их обозначению. Здесь всё так перемешалось, как и слова, которые не стоит «выкидывать», хотя если задуматься это бы выглядело весьма абсурдно, если бы кто-нибудь попытался осуществить сказанное буквально (выкинуть слова). Многие бы хотели выкинуть и яд из окружающего пространства, но видимо иллюзия свободы слишком сильно ... Читать дальше »

И вот коты меня не узнают: стоит надеть маску для защиты от мошек и опилок из циркулярной пилы, кепку и перчатки, как человек становится неузнаваем для зрения других существ словно для зрения машин. Да что там говорить, коты и себя не всегда узнают. К тому же я говорил, что меня нет, поэтому это совсем не удивительно, что значение меня пропало сразу же, как начался этот вечерний карнавал. И тогда стало понятно, что как только мы означиваем знак, то и знак означивает нас. И значение стирается и становится совсем другим. Мы вкладываем в знак некоторый смысл, но как только его произносим задумываемся над ним, над его звучанием, над молчанием вместе с окружающими, вместе с котами. И зачем тогда нужны такие мы, которые не превосходят это значение, неужели все общества ограничиваются лишь одним значением своих граждан и в этой репрезентативной системе совсем не важно, что стоит по другую сторону знака, словно в постструктуралистской топике? Может быть всё это стало распространяться с современностью, которую необходимо распредмечивать на каждом шагу, чтобы попытаться вырваться из формулы «товар-деньги-товар»? Или из формулы «говорящий-слово-значение»? В последней цикл не замыкается, как собственно он становится разомкнут, если в первую цепочку добавить недостающие составляющие: «покупатель-знак товара-деньги-товар-значение товара». Так и в других местах что-то после знака обязательно ... Читать дальше »